ладно, не бойся. Твой день рождения никто отменять не собирается, все равно ветрянки вам теперь не избежать. Вот только Владика я оставлю в изоляторе, у него температура высокая и сыпь скачет.
– Но хоть поговорить-то с ним можно? – без особой надежды поинтересовалась я.
– Завтра поговоришь. Ему станет лучше, я думаю. Заскочишь вечером на пять минут, не больше. Понятно?
Я кивнула. Спорить с Мариной Ивановной никто не осмеливался, даже персонал интерната испытывал к ней почтительную робость, а уж про воспитанников и говорить не приходилось.
В свою палату я плелась понурив голову. Настроение было безнадежно испорчено. Не грела даже мысль о долгожданной энциклопедии.
– А ну, поберегись! – весело гаркнул кто-то у меня за спиной. Я вздрогнула, обернулась и увидела шофера Геннадия Георгиевича. Он обеими руками толкал вперед пустую инвалидную коляску.
– А, старая знакомая! – Широкое круглое лицо шофера расплылось в приветливой улыбке. – Как жизнь?
– Нормально. – Я пожала плечами и посторонилась, пропуская его на лестницу.
– Вижу, что нормально. – Геннадий Георгиевич подмигнул и установил коляску колесами на желобки. – Личность-то у тебя порозовела, не такая зеленая, как прежде. Кажись, и поправилась малек. Вырастешь, красавицей станешь, как пить дать – я не вру. У меня на женскую внешность глаз наметанный. – Он захохотал, довольный своей остротой, и покатил коляску наверх. Достигнув площадки между лестничными пролетами, Геннадий Георгиевич остановился, поправил выползшую из штанов рубашку и пояснил со вздохом: – Вот, новенького вам привез. А это ему транспорт. Вишь, как худо людям бывает, а ты еще куксилась. Ладно, расти большой, не будь лапшой. – С этими словами он быстро двинулся дальше и вскоре скрылся из виду.
Я немного постояла внизу, вспоминая, как собиралась сбежать из больницы на вокзал. Какое счастье, что меня тогда сморил сон и я не успела осуществить свой дурацкий замысел! Жутко даже представить себе, что я не попала бы в интернат, не получила возможность нормально учиться, не встретила таких людей, как Анфиса и Влад.
Я решительно начала подниматься по лестнице. Ничего, что Влад заболел. Скоро он поправится, и мы снова будем вместе. Болтать о всякой смешной чепухе, играть в шашки, сообща листать энциклопедию по истории искусств…
Утро следующего дня началось с приятного сюрприза. Проснувшись, я обнаружила рядом с кроватью, на спинке стула новое платье. Это, конечно, Анфиса, ее проделки.
Светка сидела в постели, откинувшись на подушку, и буравила меня злобным взглядом.
– Почему это некоторым так везет? – проговорила она нарочито громко, выразительно поглядывая на платье. – Терпеть не могу любимчиков, так и тянет сделать им какую-нибудь пакость. Даже в день рождения. – Светка по-кошачьи сладко потянулась и мягко спрыгнула на пол.
Я поняла, что это и есть первое поздравление с моим одиннадцатилетием. Что ж, пришлось его принять и сделать вид, что меня нисколько не расстраивают Светкины