Демин Андрей Иванович.
– Адрес.
– Флотская, дом семнадцать, квартира сорок.
– Телефон есть?
– Есть, но он не работает.
– Ясно, – кивнула тетка, – отключили за неуплату. Ладно. Посиди пока, я скоро вернусь.
Она встала и вышла из маленького тесного кабинета. Я растерянно оглянулась на Валеру, стоящего в дверях. Тот ободряюще подмигнул.
– Все нормально, сестренка. Я завтра приду сюда, проверю, чтоб никто не обидел. А спину береги, тебе детей рожать. Я серьезно говорю. – Он снова улыбнулся, глядя на мою мигом сморщившуюся физиономию.
В углу на стене, выкрашенной коричневой краской, громко тикали большие круглые часы. Рядом висело несколько застекленных стендов с листами, исписанными мелким разноцветным шрифтом. На широком грязноватом подоконнике сидели в горшках крупный кактус и чахлая, полузасохшая фиалка.
При виде них я почему-то вспомнила Макаровну, хотя у нее в комнате не было никаких цветов.
Как-то она будет без меня? Небось станет скучать – у нее же из родни никого. Я прерывисто вздохнула и тут же сжалась от боли, прошившей позвоночник.
Дверь скрипнула, впуская усатую и высокого мужчину в белом халате, с чемоданчиком в руке.
– Это врач, – пояснила мне инспекторша, – сейчас он тебя осмотрит и решит, надо ли ехать в больницу. Только ничего не сочиняй, говори правду, хорошо?
– Да.
Тетка снова вышла, прихватив с собой моего провожатого, и мы с мужчиной остались одни.
– На что жалуемся? – поинтересовался он и раскрыл свой чемодан.
– Там что-то ломит, – я осторожно дотронулась до спины.
– Что ж, раздевайся. Не спеши, давай я тебе помогу. – Врач аккуратно стащил через голову ветхую трикотажную водолазку и покачал головой. – Одни ребра! Хоть суп из тебя вари.
Он развернул меня к себе спиной, и тут же тон его из шутливого сделался серьезным.
– Это кто ж тебя так?
Наверное, моя спина являла собой устрашающее зрелище. Еще бы, если за вчерашний вечер на нее не менее десятка раз опустилось увесистое сиденье деревянного стула.
Я пробурчала что-то неразборчивое.
– Я спрашиваю, кто тебя избил? – повысил голос врач. – Отец небось?
– Мама.
– Вот стерва, – жестко произнес он, бережно касаясь прохладными пальцами моего позвоночника. – Посадить ее на полную катушку, чтобы ребенка не калечила! Погоди, я ей это устрою. Так больно?
– Угу.
– А так?
– Тоже.
– Нагнуться можешь?
– Не могу.
– Ты все же попробуй, через «не могу». Мне это важно.
Я слегка наклонилась, закусив губу, чтобы не кричать. На глазах от боли тут же выступили слезы.
– Все, все, достаточно. Молодец. Давай одевайся, и померим давление. – Доктор протянул мне одежонку и усадил на стул. Потом достал из чемоданчика длинную трубку, странный прибор, похожий на будильник, и кусок темной плотной ткани.
– Сиди тихо, не двигайся. – Он тканью обмотал руку пониже плеча и начал мерно накачивать маленькую резиновую