расхрабрился Шуша под хихиканье Веры.
– Слушайте: жил на Кунавине повадливый к воровству малец. Из погреба одного трактира таскал балык, яйца, соленья и иные снадобья, и носил торговкам на базар. Однажды его выследила ключевая управка и в наказание оттаскала за ухо. Да так, что надорвала мочку! Мать мальца стеяла тяжбу за увечья, и обидчице присудили выплатить рубль компенсации. По тем деньгам это три пуда муки! Парень вырос и уже состарился, но обидное прозвище Рублёво Ухо носит через всю жизнь.
Мальчишки захихикали в унисон с Верой.
– Надеюсь, не воровал больше? – хитро поучила мать.
– В воровстве Рублёво Ухо замечен боле не был, – ответил отец, – Да и мало осталось тех, кто помнит это.
– Его пример другим наука?.. – риторически завершила мать и переспросила сына, – Вернёшься сюда или не ждать?
– Почём знать? – ответил Шунька, просчитав, что родители готовы отпустить до вечера. – Как получится…
– Смотри не спачкайся, как вчера, – вслед удалявшимся пацанам успела попрекнуть Вера.
– Быстро Шуне прозвище наклеили, – выдохнула мать.
– В детстве меня тоже кержаком заклика́ли, теперь вот и сын перенял. Хотя на слободке, думаю, так же звали. Фамилия тому потворствующая…, – поддержал отец.
– Потому что все мы кержаки! – разъяснила Вера.
Пацаны скрылись из вида, двинувшись по прилегающей улочке. Провинциальные каменные дома, меж ними каменные заборы с арочными вратами и глухими дверьми, отсекавшими от улицы дворы или придомовые территории. Почти в каждом доме на первом этаже и полуподвале салоны, кабаки, ателье и прочие торговые павильоны. За полуподвальной продуктовой лавкой около деревянного забора скамья, на ней посиживает подсобник, чадит дымом. Из бокового кармана его робы наполовину торчит початая пачка папирос – убежавшие с маёвки пионеры потаскивают из неё курево. Через щель в заборе втыкают прут в гильзу папиросы и осторожно вытягивают наружу. У одного в руке скопилось уже штук пять папиросок.
– Слухай, Штырь, хватит? – настораживает другой.
– Тише, Пузырь… ешшо одну и дёру…, – шепчет бойкий.
– Почует, ноги же оторвёт?
– Не баись… Чай не впервой таскаю…
– И чё? Ни разу не попался?
– Тады без ног таскал бы, – хихикнул воришка, пацаны притаились. Рабочий услышал шорохи, встал, посмотрел за забор – никого. Потянулся руками, тряхнул ногами, прокряхтел что-то невнятное и спустился в лавку, не думая о пропаже.
Из ближайшей арки вышли довольные воришки, увидели Кержака и Шушу, побежали вдогонку.
– Занимательно твой тятя сказывает…
– Добрый он и общительный…, – умилился Кержак.
– Кержак, ты же в нашу школу переводишься? – издали зашёл рыжий, но было понятно, что это только вступление.
– Верно. Мать сказала, после праздника пристроит…
– В девичьем классе есть Динка Юнусова… Не задирай её! – предупредил Шуша.
– Зачем мне? Уважителен я к девчонкам, задирать не собираюсь,