спать. Как бы он отреагировал, если бы она призналась, что с ней было то же самое?
Ее сердце пропустило удар. Их глаза встретились.
Калеб быстро встал на ноги.
– Я почти закончил. – Голос его звучал отрывисто. – Теперь осталось высушить и забинтовать.
– Не нужно бинтовать.
– Нужно. Бинты в аптечке?
Сейдж вздохнула:
– Да.
Не было никакого смысла спорить с ним. Ее рыцарь был непреклонен. Надо признать, это замечательное качество, особенно если все его внимание отдано ей.
Прежде этого никто не делал.
За исключением Дэвида, конечно. Иногда. Но это не одно и то же.
С этим человеком Сейдж ощущала себя в безопасности. Более того, он заставлял ее чувствовать себя желанной, что было попросту нелепо. Он – абсолютно чужой человек.
Тем не менее именно такие эмоции возникали при общении с ним.
Калеб достал из шкафчика бинт, разорвал упаковку и снова занялся ее ногой.
Его прикосновения были нежными, осторожными. Движения – плавными и неторопливыми. Это удивляло Сейдж, учитывая габариты и то, как он разделался с негодяем, напавшим на нее.
И он сосредоточился… на ее порезе.
Он всегда такой?
Он так же сосредоточится на занятиях любовью?
Сейдж застонала. Калеб поднял голову:
– Больно?
– Нет.
– Точно?
Она кивнула, хотя уже ни в чем не была уверена. Каким образом этот человек за один вечер сумел перевернуть всю ее жизнь?
Она хотела прикоснуться к нему.
Протянуть руку. Погладить волосы. Волосы у него были короткие. Иссиня-черные.
Как хорошо было бы прикоснуться к его лицу. Провести пальцами по высоким скулам, тонкому прямому носу, чувственному рту.
Ей хотелось заглянуть в его глаза. Какого они цвета? Синие? Черные?
А ресницы? Цвета сажи. Густые. Длинные.
Женщина за такие ресницы способна пойти на что угодно.
Ее снова окатила жаркая волна. Она что, сошла с ума? Это не в ее привычках – привести в дом незнакомца и фантазировать, как она занимается с ним сексом…
– Не надо, – проскрежетал Калеб.
Сейдж моргнула. И почувствовала, как в горле застучал пульс. Он наблюдал за ней. Его глаза сузились, рот сжался.
– Вы слышите меня? Я сказал, что не надо так на меня смотреть.
Напряжение в крошечной ванной стало почти осязаемым. Это было предупреждение.
«Я не знаю, что вы имеете в виду», – самый простой ответ, особенно если произнести это не с провокационной, а с девичьей невинностью.
Сейдж была актрисой. Неплохой актрисой, несмотря на малое количество ролей в ее резюме. Она могла бы заставить Калеба поверить ей.
К черту!
– Как не смотреть? – поинтересовалась она без какой-либо невинности в тоне. То было честное признание женщины в том, чего она хочет.
Он издал звук, похожий на отчаянный стон.
– Сейдж… вы понимаете, что делаете?
«Нет, – прошептала она. – Но я знаю, чего хочу».
Глаза Калеба стали черными, как безлунная ночь. Он потянулся