мужчине – интимно и лично – запрещено. Даже мысленно нельзя, иначе случайно может вырваться в разговоре, и тогда позор ляжет грязным пятном на репутацию не только шейтинки, но и Дома.
В каюте девушки смогли расслабиться и дать выход эмоциям.
– Шанель, я боюсь! – простонала Айсель.
Она буквально содрала с себя сафри, затем, словно обессилев, рухнула в кресло, но усмирила свой порыв и аккуратно сложила одежду на колени.
– Чего ты боишься? – настороженно спросила Шанель, снимая капюшон и поднимая вуаль.
– Всего боюсь! Двадцать четыре года я жила, ни о чем не думая. Считала, что гибель родителей – крушение всех надежд. Что после этого мне самой не захочется жить. Но дядя Корин и тетя Шей… стали мне мамой и папой. А ты и Керим – родными братом и сестрой.
– Тогда не понимаю, чего ты…
– …всего, Шанель! Как подумаю, что вокруг меня столько мужчин, в холодный пот бросает. И все так смотрят, словно женщину никогда не видели. Нас, конечно, готовили к тому, что иномирцы – другие, но действительность превзошла ожидания. Они оказались еще хуже, сестренка, как животные… Этот Кайрен фен Драм смотрел на тебя, будто съесть хотел. Прямо там! Или провести слияние… немедленно. Что бы тогда с нами было… с тобой? А? Мы беззащитные… совершенно… перед ними.
Айсель закрыла некрасиво сморщившееся лицо ладошками и зарыдала, сжавшись в комочек. Шанель не ожидала истерики от сестры. Вот только не от нее. Более слабой духом она считала себя. Ей тоже хотелось расплакаться от чувства одиночества и страха перед агрессивным окружающим миром, чужим миром, но сестра опередила. Должен же хоть кто-нибудь пожалеть ее. Шанель присела на подлокотник, обняла Айсель за вздрагивающие плечики, прижала к себе, утешая и поддерживая.
Айсель, как маленькая девочка, ткнулась лицом в колени сестры и завыла:
– Я домой хочу, к дяде и тете… Я к Кериму хочу… к Эдеризу… Я стану самой лучшей женой, только бы он никогда не оставлял меня одну.
Шанель ласково гладила медные волосы сестры, успокаивая и приговаривая:
– Я же с тобой, сестренка. Ты не одна! У нас все хорошо. Тут замечательная охрана, военные…
– Шанель, ты знаешь, что я вижу по ночам в последние дни? – Айсель приподняла с колен сестры заплаканное лицо и, посмотрев в фиалковые глаза, выпалила: – Сперму, Шанель! Мне снятся кошмары – вокруг меня реки мужского семени.
Фиалковые глаза слегка округлились от изумления, а Айсель, увидев реакцию сестры на свои признания, добавила:
– Помнишь, бабушка говорила, что мужское семя снится к удаче, прибавлению в Доме, олицетворяет все хорошее… А я просыпаюсь и несколько минут не могу очнуться от этого кошмара, мне кажется, я умираю.
– Айсель, но ведь бабушка может быть права?! Через несколько дней нас встретит Эдериз, и я уверена: со слиянием он затягивать не станет. Может, твои сны предупреждают об этом?
– Шанель, Эдериз заберет меня