плачь, и тебе станет легче.
– Нина, мамушка, за что они так со мной? Я хочу учиться, я не хочу в пансион, а тем более замуж…
Эта женщина – няня и кормилица этой девочки и очень любит её. Я не понимала, откуда я это знаю, это словно во сне, ты просто знаешь и всё.
– Моя госпожа, – Нина присела на кровать и стала вглядываться в моё лицо.
– Мамушка, – я кинулась к ней на шею, по моим щекам катились слёзы, увлажняя её блузу.
И меня снова ударило пониманием, вашу ж маму, я жива, я жива. Это реально сработало, всё это не было моей фантазией.
– Да, девочка, я рядом, – и словно ту маленькую девочку она гладила меня по голове, успокаивая, снова приговаривая,– плачь, девочка, плачь, и тебе станет легче.
От её ласкового голоса меня пробивало словно током, эмоции менялись и перемешивались друг с другом. Плакала я долго, и остановила меня лишь боль в глазах.
– Сальфия умерла, моя госпожа.
Кто такая Сальфия? Умерла? Как спросить, чтобы не спалить себя?
– Как умерла?
– Раны были слишком сложные, все в ожидании ваших распоряжений. Её ребёнок жив и здоров, это мальчик.
Я резко отстранилась от Нины и подскочила на кровати.
– Так чего же вы молчите, мамушка? Пойдёмте скорее.
– Куда же вы госпожа, не в ночнушке же.
– Мамушка, некогда, пойдёмте, – от моих слов она удивилась, а вот я напряглась.
– Как давно вы меня так не называли. Идёмте, идёмте.
– Я многое осмыслила и…, – а вот врать я не умела, когда пыталась у меня тряслись руки, – и я решила начать жить с чистого листа. Мамушка, давайте поторопимся.
Нина юрко прошмыгнула вперёд меня и взяла домашние туфельки, около огромной двери она помогла мне обуться и пропустила меня вперёд. Ага, а куда идти-то я не знаю.
– Мамушка, у меня кружится голова, возьми меня на всякий случай за руку, помоги дойти без приключений, пожалуйста.
– Да, госпожа моя, конечно.
Она взяла меня аккуратно под локоток, и дверь открылась. Я чуть не влетела обратно в комнату от испуга, передо мной стоял огромный амбал, мордоворот двухметровый, и, кажется, я икнула.
– Госпожа Эвалина, – он склонил голову.
Странно, для его комплекции у него оказался самый обычный голос.
– Вы снова забыли его имя? – спросила Нина.
– Ага, – я чуть не икнула второй раз.
– Джин. Это и немудрено, госпожа, так часто менять охрану, – поддела меня Нина с улыбкой.
– Такого поменяешь, он сам кого захочет поменяет, – и, поняв, что сказала это вслух, чуть подзатыльник сама себе не дала, но Нина лишь рассмеялась, а вот охранник своим невозмутимым лицом напугал ещё сильнее.
Когда я, наконец, вышла из комнаты, то попала в коридор, по одной стороне которого была стена с несколькими дверями, а по другой – деревянные перила. Я подошла к ним и тут же дернулась назад. Мне сразу не понравилось, что здесь были такие хлипкие перила, страшно, если кто-то