и начал речь:
– Братия и сестры. Мы собрались в сей печальный для нас день… – я сразу потерял нить разговора, и кое-как протиснувшись через руки и ноги моих соседей по скамье, выполз вперед, дабы размять затекшие колени и встать ближе к выходу, ибо от спертого воздуха начала кружиться голова.
Священник долго и нудно рассказывал о тяжелой участи смертных, что ведут праздный образ жизни и не впускают Бога в свое сердце, как это делают все известные истории мученики. Затем он прошелся по тому, что все случившееся является волей самого Бога, и нам надо бы все это принять без спеси и траурных слез. Затем он рассказал немного о пареньке, ради которого все и собрались. Эта часть его речи вызвала больше слез, соплей и стенаний. Даже Галя прослезилась и таки украдкой опустошила свою флягу, пока брат благоговейно взирал на священника, думая о чем-то своем.
Я же думал о том, когда все это закончится. Хотелось на свежий воздух, напиться дешевой водки и забыть о случившемся как можно скорее. Но у священника были свои планы. Он битый час рассуждал о вопросах теологии, рассказывал, что такое Рай и Ад, и что мы все когда-нибудь предстанем перед Ним. Перед Богом, само собой. Наконец, когда хористы, поющие откуда-то из глубин церкви, замолчали, священник милостиво всех отпустил, предоставив крепким ребятам из церемониальной службы забрать того, ради кого все и затеялось.
Когда все прихожане покидали церковь, я осторожно пробрался к ящику. Там лежал молоденький паренек лет двадцати двух от роду. В белой рубашечке, черных брюках и таких же черных туфлях. Казалось, он спал. Но я знал правду. Ведь это был я. Вернее, мое тело. Сам я стоял рядом, не видимый никем и совершенно не представляющий, что делать дальше.
Когда все произошло, и я очутился возле своего тела, лежащего в странной позе, то первым ощущением было следующее. Какого, блядь, хуя?!
Да. Не было всяких ангелов, демонов, лучей света, лестниц, небесных врат и жарких дыр в земле, откуда слышатся крики грешников. Только крики моих друзей, бегущих ко мне со всех ног, и моя обалдевшая душа, взирающая на это безобразие. Казалось, только вчера я слушал музыку, мечтал о концерте Decapitated, размышлял над тем, как бы подкатить к Зайке и предаться с ней постыдной любви в комнате ее непутевого брата. А теперь я стою в виде духа и смотрю за тем, как мое тело выносят из церкви.
От грустных мыслей меня отвлекла музыка, раздавшаяся в тишине церковного зала. Мелодия была настолько прекрасной и чистой, что даже моя неформальная сущность радостно улыбнулась, услышав первые аккорды. В центре возник большой круг из ослепительного и сияющего света. В нем стоял неизвестный мне мужчина в белой сутане и с удивительными глазами. Он протянул мне руку и ухмыльнулся.
– Что стоишь? Пошли.
– Куда? – оторопело спросил я, почесывая голову и стараясь не задеть резинку, стягивающую хвост моих волос.
– Определять твою судьбу, Збышек, – мужчина строго посмотрел на меня и вновь улыбнулся. Его синие глаза