что делать – и достала откуда-то ещё один кинжал.
На мгновенье мне стало стыдно – и вправду, я что хотел только что переложить ответственность за принятие решения на девчонку?
Снова очистив ум от набежавших мыслей, я подхватил статую Толстого и решительно потопал к Дубровскому.
Мне показалось или от Рив повеяло одобрением?
Так или иначе, я донёс статую Толстого до Дубровского и аккуратно подтолкнул её вперёд. Так, чтобы они соприкоснулись.
Дзанг!
Где-то вдалеке лопнула струна, и я на всякий случай сделал шаг назад.
Дубровский задрожал, сливая в Толстого избыток энергии, а по статуе Толстого пробежала первая трещинка.
Хм, может быть, это была не такая уж хорошая идея?
Я только было потянулся к статуе Толстого, чтобы прервать контакт, как неожиданно сзади повеяло опасностью, и я дёрнул голову вправо.
Бдзинь!
Кинжал попал в лопатку Толстому и, не в силах пробить стеклянную броню, отскочил в сторону.
Хм, стеклянную ли?
Эту мысль я уже додумывал на бегу.
Рив, казалось, доставала кинжалы прямо из воздуха, и с какой-то смесью интереса и сочувствия, кидала их в меня.
Фшух! Шух! Фьють!
Сверкающие полоски стали свистели вокруг меня, и я, вместо того, чтобы помочь своим друзьям, вынужден был смещаться всё дальше и дальше.
Рив словно специально отгоняла меня от парней, метая ножи с каждой секундой всё быстрее и быстрее.
Я крутился как белка в колесе, чудом уклоняясь от летящих в меня кинжалов, зато понял эмоции амазонки.
Интерес Рив заключался в том – сколько я продержусь, а сочувствие… Наверное, из-за появления на арене Дубровского и Толстого, мне будет больнее?
Мысль мелькнула и ушла, а тело продолжило смертельный забег по арене.
Фшух! Фьють! Шарк!
Я уже не просто уклонялся – бежал по арене, изредка даже отбивая кинжалы голыми кулаками.
Было и вправду больно – ножи, несмотря на Стальное тело второго ранга, резали кожу как тёплое масло!
С каждой секундой клинки летели все быстрее – куда там пулемётной очереди паладина! – и попадали всё чаще.
И с каждой секундой ран на мне становилось всё больше.
Тут царапина, там по касательной, здесь в последний момент успел подставить предплечье…
Про руки и говорить было нечего – на них не осталось живого места.
И я с каждым шагом ощущал, как вместе с кровью из меня физически вытекают силы.
Я успел сделать полный круг, когда Рив, с опаской покосившись куда-то на верхние трибуны, швырнула сразу дюжину ножей.
От половины я уклонился, изогнувшись немыслимым способом.
Добрая треть оставила после себя лёгкие и даже незначительные раны.
Парочку я успел отбить окровавленными кулаками, а вот последний…
Последний вонзился мне прямо в живот.
Машинально повиснув на статуе Толстого, я попытался вздохнуть, но не смог.
Попытался шагнуть в сторону Рив, но… не мог!
«Обычно на этом моменте меня выкидывало из сна…» – мысль была хоть