разные вкусы на мальчиков.
– Богдан Аркадьевич, мы вас ждем!
Рядом с нами внезапно оказывается молоденькая медсестра. Меня не замечает. Мы с Верой вновь невидимки. Коршунов вежливо улыбается девушке.
Улыбка так себе, люди умеют и приятнее улыбаться, но медсестричка сияет как начищенный самовар. Ой, дуреха! Неужели не до кумекала своей головкой, что за человек Коршунов, раз тут находится с ребенком для анализа ДНК. Впрочем, какое мне дело. Коршунов опытный ловелас, выберет себе по вкусу и по душе новую наивную глупышку.
И когда парочка отходит, мы с Верунчиком идем следом. Нам лично все равно, кто у нас будет брать мазок, главное результат. А результат будет вечером. А до этого нужно пережить день и не сойти с ума. Интересно, Коршунов нас сразу перевезет к себе или момент переезда предстоит еще обсуждать?
В кабинете забора материала нас ждут. Сначала берут у Коршунова мазок. Он морщится. Похоже, ощущения не очень приятные. Я волнуюсь на то, как отреагирует Верунчик на чужих людей. Она еще крошка. К моему удивлению, малышка даже не поморщилась.
Облегченно выдыхаю, вылетаю из кабинета. Видимо оттого, что толком не завтракала и жутко перенервничала, желудок жалобно урчит. Напрягаюсь, когда обнаруживаю рядом Коршунова. Мне отчего-то казалось, что он уйдет по-английски и только вечером позвонит для сообщения результата.
Богдан Аркадьевич смотрит на Верунчика, а Вера смотрит на него. Разглядывают друг друга так пристально, словно сканируют. Малышка не начинает плакать, выражая свое отношения к чужому дяде. Сам Коршунов, кажется, улыбается. Если один приподнятый уголок губ можно считать за улыбку, конечно.
– Как вы смотрите на то, чтобы вместе позавтракать? – Коршунов переводит с ребенка взгляд на меня.
Серьезный, немного хмурый, хочется протянуть руку и разгладить морщинку между бровями. А еще эти глаза сквозь стекла… Голубые глаза, красивые.
– Что? – переспрашиваю, сомневаясь в правильности вопроса.
– Я утром не завтракал, думаю, вы тоже.
– Ну я кофе и бутерброд закинула в себя.
– Поэтому предлагаю ланч. Я плачу, если переживаете по поводу счета, – в голубых глазах внезапно вспыхивает искорка смеха. Это так неожиданно, что я теряю дар речи на мгновение.
– Еще чего! – торопливо фыркаю, сосредотачиваясь на Вере.
– Тогда едем завтракать, – Коршунов подхватывает сумку с вещами малышки, терпеливо ждет, когда я справлюсь со своим ступором.
Мы идем рядом, Богдан Аркадьевич предусмотрительно открывает все двери, а если я вдруг спотыкаюсь, придерживает за локоть. Меня от этих прикосновений берет дрожь.
Почему я так остро реагирую на этого человека?
Ответа у меня нет. Я чувствую себя немного зажатой. Не расслабляюсь ни на минуту. В машине постоянно ловлю взгляд Коршунова в зеркале заднего вида. Стараюсь не пялиться на его затылок, а Коршунов наверняка тоже ощущает мой взгляд на себе.
Мы приезжаем в не в кафе, а в небольшой ресторан европейской кухни. И тут меня удивляет Богдан Аркадьевич: он первый