недель Мальфрид полегчало, она перестала извергать все съеденное и объявила, что готова продолжать путь.
Олег не без пользы провел это время в обществе мужа Всевиды, князя Дивислава. Тот был всего на несколько лет его старше, но правил с отрочества и даже расширил доставшиеся по наследству угодья. Он происходил из тех же вождей, что привели сюда будущих словен три века назад, но не пошли на Ильмень-озеро, а осели на Ловати: все старинные роды, живущие вдоль этой реки до самой Дивны и смоленских волоков, признавали его главой над собою. А с князьями дивнинских кривичей он породнился путем женитьбы на Всевиде и не намерен был на этом останавливаться. Его дед поставил городец для защиты рода и ближайшей округи от набегов со стороны варяжских дружин, но сам Дивислав, возмужав, пошел дальше и понял, что имеет такое же право взимать пошлины в обмен на пристанище и охрану.
– Вот послушай, я как рассуждаю… – говорил он Олегу, в задумчивости пропуская между пальцами пушистую русую бородку.
Был он довольно хорош собой, короткий прямой нос придавал мягкости грубоватым внушительным чертам, и портил его только глубокий шрам на лбу, тянущийся почти до затылка, и видный, будто просека, среди волос: след столкновения с каким-то очередным лиходеем, что пытался не только пройти, не заплатив, но и поживиться на счет зоричей.
– Твои родичи, ну, жены твоей отец, он ведь из Ладоги род ведет?
– Так. – Олег кивнул. – Они рассказывают, будто лет двести… или триста назад был в заморских странах такой князь: Харальд по прозвищу Боезуб. Владел он всеми землями, какие только есть на свете…
– Кроме наших! – ухмыльнувшись чужому бахвальству, вставил Дивислав.
– Не поверишь: будто бы и нашими тоже! – улыбнулся в ответ Олег. – Но, я думаю, это для красного словца. И вот жил он столько, сколько не живут – лет сто или полтораста. Уже и самому надоело. Тогда велел он всем соседям войско собирать и идти с ним ратиться. Собралось войско великое – столько лодей согнали, что от одного берега моря до другого по ним перейти можно было, будто по суше. Даже боги их варяжские на ту рать явились! Там и погиб князь Харальд, как и хотел, и не к себе домой, а в божескую обчину пировать от того поля отправился. И был у него сын по имени Ингвар. Тот после смерти отцовой за море пустился доли искать – и в Ладоге уселся. Там про него тоже много чудного повествуют. Его род в Ладоге лет двести княжил, а потом Тородд, дед моего тестя, от родни подался на юг, Волхов прошел и сел на старой стоянке корабельной. И раньше ходили там гости торговые, да было раздоров много: то варяги словен побьют, то словены варягов ограбят. А при Тородде завелся порядок: мирным гостям защита, лиходеям отпор. Тут они и разжились.
– Вот теперь вы и с Плесковом родня будете, и с Будгощем. Я слышал, тамошний князь за своего сына высватывает внучку плесковского Судогостя. Вон, боярин рассказывал. – Дивислав кивнул на Честонега. – А я с южными