солнцестояния, тёмное время. День короткий, а ночь холодная и длинная. В этот тёмный час люди собирались вместе, жгли большие костры, устраивали весёлые гулянья, пили напитки медовые и проводили обряды – гадали, плодородным ли будет следующий год. Просили зиму не лютовать, морозами не одолевать, задабривали богов подношениями в виде зерна и молока. Если огни будут яркими, большие костры не потухнут за ночь, то и год хороший ждёт. Весёлые ряженые колядовать по домам ходили – гостинцы выпрашивать да стишки потешные читать.
Ярослава полдня наряжалась и у зеркала крутилась.
– Что, и праздник Зимний со всеми отмечать пойдём? Ты же обычно из дома на общие сборы не выходишь, – удивился кузнец.
– Пойдём! Что нам дома грустить одним в самую длинную ночь?
– Ой, неспроста. – Всемил хитро прищурился. – Перед женихами красоваться пойдёшь?
– Да на что мне эти женихи. – Ярослава смутилась, выбирая наряд получше. – Веселиться пойдём!
Из сундука была добыта красивая рубаха, которую Яра целый год расшивала сложными узорами: переплелись на рукавах символы-обереги, веточки и травы, красные ягоды, фигуры зверей невиданных. Стянул ту рубаху пояс длиной в два человеческих роста, хотя сам тонкий, серебром да алым переливался, узор на нём пёстрый, фигурный, а на концах – кисточки мудрёные. Ярослава была мастерица ткать, но на этот пояс ушло много дней. Серебряные нитки в работе сложные: кузнец выменял маленький моток у заезжих торговцев на свои самые лучшие ножи. Такого ни у кого в деревне не найти. Достала любимые украшения: бусы яркие, стеклянные, каждая бусинка – цветная, на другую непохожая. Кольца разные, проволочкой-спиралью свитые, среди них даже одно серебряное (от матери осталось). На голову – очелье[1] – полоску узорную, колечки-височники[2] изящные и маленький шёлковый платок[3]. (Дорогой, ой дорогой! Еле-еле у батюшки выпросила в подарок.) Кузнец-мастер зарабатывал немало по меркам деревни и понимал, что у дочери должно быть приданое самое лучшее, самое красивое, богатое и необычное, раз уж невзлюбили девочку многие соседи.
Веселиться со всеми – идея, казалось бы, хорошая, да не тут-то было. Кузнец дочку отговаривать не стал. Что такой красавице дома в праздник сидеть, в самом деле? Нарядились, расчесались и отправились в самую большую избу к богатым соседям, которые у себя во дворе веселье и обряды в этом году проводили. Как зашли на двор – так тишина и повисла, смолкли гульба и весёлые разговоры. Потом все же хозяин дома вышел, протянул радушно кузнецу чашу с медовым напитком.
– Проходи, Всемил, вместе с дочерью гостями на празднике будете!
Успокоился народ, продолжил гульбу. Только то тут, то там недовольно шептались за спинами прибывших.
А Коляда шла своим чередом! Зажглись деревянные огненные колёса, покатились по дорогам. Хозяин дома бегал и кричал, как бы ему хлев не поджёг честной народ. Подняли горящее колесо высоко над головами, сияло