силы или по так называемой «Воле проклятой земли». Противнее страшилы не придумаешь, – Давинти сглотнул. – Отдельные умертвия представляют собой немыслимое сплетение останков разумных и трупов диких зверей. Вдобавок встречаются и такие, что состоят из нескольких туловищ сразу. Я… что-нибудь забыл?
Правым плечом я почувствовал, как поэт дрожит всем своим худосочным существом.
– Нет, мой осведомленный друг, – внимательно вслушиваясь в скользящий шорох, ответил Тамиор. – Судя по всему, на одном из таких, уже сотни лет гниющих, погостов мы как раз и находимся. А ещё, – белобородый покрепче перехватил оружие, – твари посильнее горазды наводить морок, чтобы было проще запутать жертву и наброситься в самый неожиданный миг. Так что держите ухо востро.
– Ой-ё-ё-й, – запричитал длинноухий, – плохи наши дела, очень плохи.
– Нечего скулить, – бросил рыцарь. – Выкрутимся. Главное – делай, что говорят, и может…
Не успел он завершить фразу, как шагах в пятидесяти к юго-западу от холма, внезапно ставшего для нас импровизированным редутом, о пропитанную влагой твердь, с гулким хлюпаньем ударилось нечто бесформенное. Расплывающийся вдали ком стремительно приобрёл очертания и ринулся вперёд. Одним прыжком преодолев две трети пути, существо чуть замедлилось, прямо на ходу встало с четверенек и выпрямилось в полный рост. В отблесках затухающего костра проступил ссутуленный человеческий облик. Вновь набирая скорость, только уже на двух то ли стопах, то ли лапах, тварь продолжила наступление.
Сконцентрировать внимание на враге никак не получалось. Монстр сливался с окружающей темнотой, а изломанный контур высокой фигуры делал его неотличимым от уродливых древесных столбов, растущих повсюду из такой же серой, пышущей зловонным маревом водяной массы. Однако то, что мне удалось выхватить взглядом, пока чудовище приближалось, было ужасающим.
Существо, которое мои друзья называли хидной, передвигалось на сросшихся из двух пар людских ног и перекрученных, будто толстые канаты, конечностях. Мёртвая, кое-где свисающая бурыми сочащимися лоскутами плоть, зияя проплешинами оголённой кости, поднималась к животу монстра, а затем распадалась уже на два отдельных туловища, стянутых посередине полосами гнилой кожи, сродни лентам корсета. Из неровного шва по центру торчали угловатые остатки рук, тогда как из плеч справа и слева тянулись длинные, достающие земли переплетения локтей. Каждое тело заканчивалось отдельной головой, а вернее, истлевшими собачьими черепами. Зубастые морды псов, всё ещё сохранившие огрызки разлагающихся мускулов и притянутые пульсирующими жилами к шеям, пристально взирали пустыми глазницами на наш, принятый за добычу, оторопевший отряд.
Слегка наклонившись на манер бегущего разумного, чудовище огромными шагами сокращало расстояние до костра. Всё быстрее отбивая такт длиннющим шипастым хвостом о гладь болотного месива, монстр подобрался почти вплотную, но вдруг замедлился, глубоко присел и, с силой оттолкнувшись, взмыл кверху,