к источнику рядом с валуном, на треть ушедшим под землю.
– Когда камень совсем провалится, наступит конец света,-оповестил Васёк.
Напившись из родника, оба не удержались и вскарабкались на мшистый камень. Аля разулась и поставила ступню в запечатлённый в каменной поверхности след.
– Загадывай желание!– велел мальчик.
– Зачем?
– Говорят, сбывается…
Тем временем Алькины кроссовки, оставленные без присмотра, покатились по каменной поверхности. Завороженно проследив за их полётом, «московка» завопила :
– Карамба!
– Чего ругаешься-то?
– Вспомнила!
– Цё ты вспомнила?– осведомился пацан, дурашливо намекая на то, что происходит из деревни «цивкунов».
– Это кроссовки Эрика!
– Ну и цё из того?
– А то, что надо вернуться в тот дом.
И что оставалось делать пацану?
Кроссовки были месте. Алька потрясла ими перед Васиным носом:
– Это его обувь!-Лёгкое пожатие плечами было ей ответом.
Василий снова задействовал слух, но ни одна звуковая вибрация не тревожила больше ушные мембраны. Они принялись осматривать комнаты.
– А где гробик?
Василий ткнул пальцем в потолок.
– Пошли!– скомандовала Алька.
И вот уже белобрысая макушка выныривает над чердачным проёмом. За ней следует бейсболка с принтом в виде всевидящего ока- замена шлему инопланетянки.
– Ы-ы-ы!– доносится из дальнего угла. Оба застывают, готовые дать дёру.
И тут громыхнуло. А следом поднялось пыльное облачко. Оттуда выплыл гроб. Из него показались окровавленные кисти рук.
О, РЕВНОСТЬ! ТЫ КАК ЗУБНАЯ БОЛЬ В СЕРДЦЕ!
Хозяйка выкладывает из буфета чайные принадлежности. Все они из разных сервизов и представляют собой пёструю смесь стилей и вкусов. Самая древняя в посудно- чайном сообществе – розовая сахарница. Досталась от прабабушки Евстолии, предпочитавшей пить чай вприкуску.Этот способ угождения плоти практически исчез с российских просторов. Правда, ещё остались кое-где конфеты-подушечки «Дунькина радость», принявшие эстафету от кускового сахара.
Хранится в буфете и другая прабабкина вещь – на половину сократившаяся в размерах алюминиевая ложка. Это про неё в Таракановке говорили: «Староверка свою ложку съела». Не мудрено, если доживёшь до 90 лет.
В тех же сумрачных недрах притаился ещё один предмет. Извлекают его перед Пасхой, в генеральную уборку. Это керамическая кружка, на которой изображён луг скоровками. Из неё сделала последний свой глоток Поликсея Беспоповцева. Кружку из больницы привёз отец. Вместе с ночнушкой и халатиком.
– Матушка родимая,
– Свеча неугасимая,
– Горела да растаяла,
– Любила да оставила…
Так поётся в северной песне.
Когда мама заболела, на семейном совете решено было зарезатькорову Зорьку. Беспоповцевы надеялись, что вырученные деньги помогут приобрести дорогие лекарства. Когда