не хватило, поэтому, однажды она явилась в дом своего отца, оставила там Джо и была такова. С тех пор от неё не было ни слуху, ни духу.
В детстве, лет до десяти, Джо верила, что однажды её красавица мама вернется за ней. Её фотографии стояли на столе Стивена. Раньше Джо могла часами глядеть на изображения ослепительно красивой молодой девушки за стеклами рамок. У Эвелин были светлые, как у Стивена в молодости, волосы, ниспадающие по самой поясницы, и зелёные глаза. Глаза, которые достались и Джо. Тот же цвет, тот же разрез. Разве что у Джо никогда не было такого взгляда – дерзкого, открытого, вызывающего.
Кем был отец Джо, она не знала. Но, судя по всему, именно от него ей достались густые каштановые пряди, и нос, и губы, и остальные черты лица. Потому что глаза – единственное, что объединяло Джо и Эвелин.
По мере взросления, Джо поняла, что ждать, когда её мать вернётся, всё равно, что ждать, когда снега Антарктики растают. Появились вопросы, которых не было в детстве.
Почему Эвелин ушла? Где она? Что с ней? Как она?
Почему она бросила её?
Она не любила свою дочь? А отца?
Джо больше не спрашивала Стивена о ней, и разговоров не заводила, потому что видела, какую боль вызывает в нём любое упоминание о дочери. Несколько лет назад он, наконец, убрал фотографии Эвелин в шкаф, и на его столе остались лишь фото Джо.
Эвелин бросила их обоих, и Джо решила, что такой человек не достоин того, чтобы его ждали.
Сейчас, мысль о том, что её мать может вернуться в один прекрасный день, даже пугала её. Ведь она совсем не знала эту женщину.
К тому моменту, когда с неба посыпались крупные мокрые снежинки, Джо добралась до их со Стивеном небольшого двухэтажного домика. Джо открыла дверь своим ключом, стряхнула с капюшона снег, который успел развести на ткани куртки сырые потёки. На кухне негромко работал телевизор. Значит, дедушка вернулся с работы пораньше и готовит ужин.
Джо повесила куртку, забросила тяжёлый рюкзак в гостиную и прошла на кухню.
Стивен стоял за кухонным столом и резал лук.
– Привет, – сказала девушка, целуя старика в щеку.
– Как прошёл день? – улыбнулся Стивен, но тут его взгляд упал на одежду внучки. Джо мысленно хлопнула себя по лбу. Она совсем забыла, что её внешний вид, несомненно, вызовет вопросы у Стивена. – Господь милосердный, Джона! Что с тобой случилось? Почему ты в таком виде?
– А, это, – как можно более небрежно сказала Джо. – это я заходила к Анне в класс рисования, и случайно вылила на себя пузырёк краски. Такая вот я неуклюжая.
Рука Стивена с ножом замерла в нескольких дюймах над доской, в то время как сам он пытливо вглядывался в лицо внучки.
– Я должен в это поверить?
– Да.
– Тогда, почему я не верю?
Джо испустила тяжкий вздох, отворачиваясь. Ничего от него не скроешь.
– Ничего серьёзного, правда, – сказала она. – Всё хорошо. Небольшая неприятность. Подумаешь, испачкалась в краске.
– Ты что, плавала в ней?
Ага, почти так всё и было.
– Дедушка,