сидеть, то в самый раз, а гулять плохо.
– Так через две улицы есть детский кинотеатр, там только фильмы для детей и подростков. Мультики всякие, приключения, – успокоила ее Елена. – Мы же туда ребят водили, забыла?
– А, точно! Надо же, совсем из головы вылетело… Тогда ладно. Олег, пойди дай Аленке рубль на кино и на буфет.
– С ума сошла, – рассмеялась хозяйка дома. – Какие деньги? Я Сережке дам, пусть привыкает быть кавалером. А твоя пусть учится вести себя как настоящая девица и принимать знаки внимания. Сидите спокойно, угощайтесь, я сама их провожу.
Татьяна окинула глазами перспективу. Комната, конечно, просторная, но когда раздвинут длинный стол и вокруг него сидит полтора десятка взрослых людей, то встать и выйти, никого не беспокоя, могут максимум три человека. Всем остальным придется протискиваться и просить встать и пропустить. За многие годы в застолье у Смелянских сложились неписаные правила: за дальним торцом стола, спиной к окну, всегда сидел Михаил Филиппович, стоящий на чиновничьей лестнице выше всех присутствующих, рядом с ним справа – Татьяна Муляр, за ней – Олег. На противоположном конце, спиной к двери и прямо напротив шишки из Минторга, садился хозяин дома, Владимир Александрович Смелянский, справа от него – Елена. Сейчас место Михаила Филипповича – то самое солидное полукресло, мешавшее балконной двери открыться, – пустовало.
Н-да, выйти незаметно у Татьяны не получится.
– Проследи, чтобы Аленка шапку надела, – попросила она. – Этой дурище кто-то сказал, что у нее красивая толстая коса, так она теперь хочет всему миру ее демонстрировать и при каждом удобном случае старается шапку забыть.
– Не волнуйся, прослежу, – заверила ее Елена и вышла в прихожую.
Ребята уже почти собрались, Аленка стояла в простеньком дешевом пальтишке и, как и предвидела ее мать, без шапки, а Сережка натягивал старую невзрачную куртку, в которой обычно играл в футбол, хотя прямо перед его глазами висела отличная новая куртка, очень красивая, привезенная из Канады.
– Алена, надень шапку, холодно, – строго сказала Елена, пряча улыбку.
Девочка нехотя натянула синюю вязаную шапку с голубым помпоном. «Как можно так одевать ребенка? – подумала Смелянская. – Пальто желто-черное, шапочка синяя, цвета вообще не сочетаются. Все-таки Танюшка – художница, должен быть вкус. Ну да, вкуса-то у нее навалом, а вот возможностей совсем нет, что в магазинах продают – то и покупает. И никогда не пожалуется, не попросит помочь, а когда я сама предлагаю – отказывается. Вот ведь характер! Слава богу, мы своего сына можем одевать в хорошие вещи».
– Сережа, оденься прилично, – недовольно заметила она. – Ты же с девочкой идешь, а не мячик гонять. Надень канадскую куртку.
– Да ладно, мам…
Сын бросил на подружку невольный взгляд, и Елена поняла, о чем он думает. Аленка так плохо одета… Впрочем, и Танюшка, и ее муж тоже ходят черт знает в чем. Покупают то, что есть в магазинах, потому что на то, чего в магазинах нет, их зарплаты не хватает,