Белы Лугоши. Третий был стилизован под готический замок, а один из амулетов имел форму полумесяца. И было еще несколько таких. Ее профессиональный фасад испарился. На самом деле она знала роман Стокера и множество деталей из него гораздо лучше, чем я сам, ведь я прочитал роман всего один раз, еще будучи подростком.
Этот совершенно неожиданный разговор продолжался еще пару минут. Затем она сказала:
– Нам нужно поговорить, но сейчас я должна работать. Оставайтесь там.
И она отправилась обрабатывать свою следующую жертву. Когда мероприятие закончилось, она позаботилась о том, чтобы мы ушли вместе. Затем отвела меня в бар на Третьей авеню, и именно там, пока мы до самой поздней ночи пили вино, она показала мне на своем ноутбуке снимки с конвента: мертвенно-белый макияж, густые тени для век и толстый слой блеска для губ, черный парик и длинное, облегающее, переливающееся на свету платье, которое она сшила сама. Это были далеко не все факты, характеризующие ее, но вполне достаточно, чтобы навсегда разнести вдребезги тот отполированный профессиональный образ, который я видел в первые пару минут.
Был другой вид тьмы
Когда мы познакомились, Лил было тридцать. Она повидала мир, говорила по-французски, по-испански и немного по-немецки. Она состояла в двух разных женских группах, и когда ей было двадцать два года, ее даже ненадолго арестовали за участие в демонстрации. Она любила спорт и активно болела за «Нью-Йорк Метс», четыре дня в неделю посещала спортзал, любила театр и кино, читала книги. По ее словам, не те книги, которые обычно издавала ее компания, хотя дома у нее их было немало. Обожала готическую фантастику, фэнтези, некоторые биографии, новеллизации фильмов. В общем, ничего необычного, кроме вампиров, да и вообще, они не имели особого значения.
Главная проблема возникла, когда я увидел ее во второй раз. Это случилось на следующий день, я все еще оставался в Нью-Йорк, но через пару дней должен был улетать домой, и до моего отлета мы с Лил хотели провести как можно больше времени вместе. Мы совершенно не знали друг друга, но уже строили предварительные планы: когда я смогу вернуться в Нью-Йорк, сможет ли она когда-нибудь приехать в Лондон?
Она взяла меня на прогулку по Центральному парку: теплый день, туристы, бег трусцой, семьи на прогулке.
Я спросил о ее фамилии.
– Виклунд – это ведь скандинавская фамилия, не так ли?
– Шведская.
– Ты давно живешь в США?
– Я тут родилась. В Мичигане. Мои родители – американцы в третьем поколении. Виклунд – фамилия моего мужа.
Это лишило меня дара речи секунд на десять.
– Как я понимаю, фамилия твоего бывшего мужа? – уточнил я.
– Нет, мы все еще женаты.
Город, весь мир, казалось, замерли вокруг меня, пока до меня доходил смысл ее слов.
– Извини, – сказала она. – Хорошего способа сказать это просто нет. Думаю, тебе лучше узнать сейчас…
– Я знаю, что будет дальше. Вы разводитесь?
– Мы не живем вместе. Брак окончен. Развод состоится позже.
По