бы хоть! Хорошему парню жизнь попортила и вид делает, что все в порядке! Да твою задницу и без того весь город…
– Пройдемте! – гремит Валерий так, что даже я вздрагиваю.
Любовь Никитична замолкает. А потом, уже напоследок, ближе к дверям, выпаливает:
– Прости ты ему этот штраф! Для тебя это так, на колготки! А для нас сумма неподъемная!
Я смотрю под ноги. Штраф назначил суд, я к этому не имею никакого отношения. Судья посчитал, что моей чести и моему достоинству был нанесен урон, и оценил его в кругленькую сумму.
Дверь хлопает. Яна смотрит на меня удивленным взглядом.
– Сумасшедшая какая-то, – пожимаю я плечами и улыбаюсь. – Не буду брать ее сына под крыло.
Валерий провожает меня до машины, благо это недалеко.
И надо отдать Сергею должное: он оставил меня в покое сразу же. А вот мама его… с ней оказалось сложнее. Все эти два года она нет-нет да появляется на горизонте. Сильно их семье не хочется выплачивать штраф. Каждый раз, когда деньги на карту поступают, их тут же программа списывает.
«Я буду как обычно», – присылает сообщение Вика.
От Адомайтиса снова ничего, даже не прочитано. А мне горько! И хочется прижаться к сильному плечу. Глаза закрыть и услышать, что все будет хорошо!
«Закажи тогда. Я еду», – быстро печатаю. Ужин с подругой – это то, что мне сейчас нужно.
Пока веду машину, еще раз прокручиваю в голове свидание. Пытаюсь мыслить позитивно. Ладно. Пусть Павел больше не позвонил. Пусть я ему не понравилась. Главное – это что я отлично провела время! Вкусно поела, посмеялась, даже потанцевала. Позволила себе флиртовать. Возможно, этот ужин-свидание был послан мне, чтобы я вновь начала чувствовать? И позволила себе заинтересоваться кем-то.
Вика приходит сразу после курьера. Мы ужинаем, обсуждаем ситуацию, после чего прощаемся и расходимся по квартирам.
Впереди новый сложный день. А мне еще предстоит поездка домой. Я взяла билеты на поезд на поздний вечер, чтобы рано утром уже быть у родителей.
Утро начинается почти как обычно. Я просыпаюсь на пятнадцать минут раньше и успеваю почистить машину до того, как на улицу выходит Женя. Остается только улыбнуться ему и помахать, неловко пожав плечами. Тот демонстративно разводит руками и качает головой. Столько месяцев молчал, а тут активизировался.
Мужики чувствуют, что ли, когда у девушки появляются мысли о другом?
Занятия отвожу одно за другим. Матвей, к слову, старается с большим рвением, ведет себя прилично и даже скромно. Веселый, бодрый. Если бы с Павлом что-то случилось, он бы сказал, наверное. О брате ни полслова, с моей стороны тоже ничего провокационного. Мы оба увлечены химией. Нарочито избегаем личных тем. Кажется, Адомайтису-младшему… неудобно передо мной.
В Сети Павел был сегодня утром, а сообщение так и осталось непрочитанным. Распрощавшись с Матвеем, я беру телефон и печатаю:
«Можно было хотя бы ответить. Загаситься – настоящий мужской поступок. Всех благ тебе».
Нажимаю «отправить» и вмиг ощущаю, что отболело.
В конце дня становится