в метро. А если вы будете жить на Манхэттене, я смогу чаще с ним видеться.
Он видел протест в зеленых глазах Сабины. Она гордячка, но одной обеспечивать ребенка все-таки сложно, ей многим пришлось пожертвовать. Но все же убедить ее принять его предложение будет непросто.
Он знал Сабину лучше, чем она могла бы признаться. Она не хотела, чтобы о ней думали, что она вышла замуж по расчету, ради социального статуса. Джаред уж точно был незапланирован – в этом Кевин был совершенно уверен. И если судить по выражению лица Сабины, когда она открыла ему дверь, она бы предпочла родить ребенка от кого-нибудь другого.
– Давай продвигаться постепенно, – сказала Сабина, словно отвечая на его мысли. На ее лице было странное болезненное выражение, заставившее Кевина подумать, что дело не только в гордости. – За последние два часа ты обрел двухлетнего сына и практически невесту. Это большие изменения в жизни для всех нас. Давай не будем так быстро все переворачивать с ног на голову. – Она вздохнула и сжала его руку. – Дождемся результатов теста, а потом познакомим тебя с Джаредом уже в качестве отца и расскажем обо всём нашим семьям. И тогда, возможно, обсудим наш с Джаредом переезд, но не сейчас, ладно? – Она взглянула на часы. – Мне пора.
– Ладно. – Кевин вышел из машины, открыл пассажирскую дверь и помог ей выбраться.
– У меня завтра выходной. Если сможешь назначить ДНК-тест на завтра, позвони мне, номер прежний. У тебя он сохранился?
Он сохранился. Кевин десяток раз чуть было не набрал его, когда она ушла. Он хотел позвонить ей и убедить, что она ошибается относительно их отношений. Но не стал этого делать: она хотела уйти, и он решил ее не удерживать.
Теперь он был готов себя проклясть за то, что этого не сделал. Он должен был сказать ей, что хочет быть с ней и ему наплевать, что другие об этом думают. Тогда бы он, возможно, присутствовал при рождении своего сына. И его мать не высмеяла бы его предложение о женитьбе.
Однако Кевин достал телефон и сделал вид, что проверяет:
– Да, сохранился.
Сабина кивнула и пошла прочь от машины. И несмотря на их расставание, было странно расходиться с ней вот так – без поцелуя или хотя бы объятия. Теперь ведь они связаны на всю жизнь.
– До завтра, – сказала она.
– До завтра.
Он проводил ее взглядом. На ее лице было печальное выражение, и оно ему не нравилось. Сабина, которую он помнил, была полна энергии и жажды жизни. Она всегда вытаскивала его из обыденности, делала так, что он жил, а не просто существовал. Сабина была запретным плодом, однако именно это было ему нужно. Он сожалел о ней каждый день с тех пор, как она ушла.
Теперь он сожалел о ней еще больше, и не только из-за сына. Эта грустная, усталая женщина была лишь тенью той Сабины, которую он знал. И ему это совсем не нравилось.
Свет над крыльцом автоматически включился, и Кевин увидел на ее глазах слезы.
– Прости меня, Кевин, – сказала Сабина, прежде чем повернуться на каблуках и исчезнуть за дверью. – Мне очень