в медицинском, Тим всегда был моим спасательным кругом. Лишь благодаря ему не захлебнулась тоской, не отказалась от мечты связать жизнь с искусством, нашла себя в новых увлечениях.
Учеба рядом с Тимом казалась не такой уж невыносимой. А теперь он уходит.
– А как же наш комикс? – голос неприятно дрожит.
Тим нервно прыскает и ерошит непослушные волосы, что торчат во все стороны медными иголками. Он бросает на меня взгляд поверх очков, и я замечаю в глазах друга проблеск разочарования и обиды.
– Я из города никуда не уеду, – все же заверяет он, а потом чуть тише добавляет: – А ты, Ди, могла бы и порадоваться за меня. И хотя бы спросить, где теперь учусь.
Замечание бьет метко в цель. Сердце сжимается от чужой боли, кровь бурлит от стыда.
– Прости. Просто слишком неожиданно. Так куда ты перевелся?
– В институт Репина. Теперь учусь на художника-графика.
У меня округляются глаза, а челюсть отвисает до пола. Тимур же гордо сияет, довольный произведенным фурором.
Смотрю на его счастливую улыбку, а внутри сгораю от стыда. Эгоистка. Даже не подумала о Тимуре, о его желаниях. Сразу же метнулась на друга с обидами, а вместо заслуженных похвал вывалила недовольное и раздутое эго.
– Я отвратительный друг, – щелкаю ногтем по ярко-розовой трубочке в полупустом стакане. – Радоваться должна. И брать с тебя пример.
Тимур отодвигает от меня газировку, спасая ни в чем не повинную трубочку. Накрывает сжатую в кулак ладонь своей и успокаивает:
– Все нормально. – Он неловко улыбается. – Тебя тоже можно понять… больше в группе ведь ни с кем не общаешься. Прости.
Удивленно вскидываю взгляд и спешно отмахиваюсь:
– Ничего, переживу. Главное, что ты в Питере и никуда не уезжаешь.
– Ну да. Правда, в общаге жить не особо здорово. Но уж лучше так…
Договорить Тимур не успевает. На стол между нами с грохотом опускается поднос с горой посуды и мусора.
– Диан, что за ерунда? – Игорь, бармен «Перезагрузки», грозно упирает руки в бока.
Я вздрагиваю, а в душу закрадываются подозрения. Все-таки Глеб заходил в кафе разобраться… Выдуманные оправдания уже готовы сорваться с языка, но Игорь снова гаркает:
– Ну, и чего сидишь? В зале бардак, все кувырком! А сегодня, между прочим, начальник приедет.
– И что? – сухо бросаю я, глядя на худощавого крючка-Игоря снизу вверх.
Его лицо в изумлении вытягивается, бледнеет, а сыпь на контрасте становится еще краснее.
– Твоя смена идет, – он снова подталкивает ко мне звенящий посудой поднос, – шуруй работать.
Взгляд Тимура скачет между разгневанным Игорем и мной. Друг заметно нервничает, а я демонстративно разваливаюсь на диванчике и одним пальцем отталкиваю от себя предложенную грязную работу:
– Хорошая попытка, но не сегодня.
– Выпендривайся дальше. Не меня же уволят…
– И не меня, – безразлично пожимаю плечами. – Сегодня ведь не моя смена.
Просветление наступает не