отпуская сирру, и прошел в спальню к жене. Как он и думал, Гота лежала на огромной кровати неподвижно.
– Грата Гота… – слова застряли в горле. Жена не шелохнулась. – Я…
– Вы можете лечь, – раздался ледяной голос.
«Я лучше постою. А еще лучше сяду», – он скользнул взглядом по комнате, ища сосуд с тадрартским золотым.
– Вам лучше не пить, сьор. Это вредно для ребенка.
– Вряд ли вы забеременеете так быстро, – не удержался он.
– Это моя забота. Вы должны лечь.
Он впервые отметил, какой у Готы Готвир властный голос.
– Полагаю, сначала я должен раздеться.
– Вам виднее.
«О, Мрак! Она меня с ума сведет!»
– Сьор?
– Линар. Вы можете звать меня по имени. Хотя…
Он решился.
– Грата Гота, вы достойны лучшего. Я не могу быть вам мужем.
– Это так трудно?
Если бы не тон, он подумал бы, что она издевается. Но Гота слишком хорошо воспитана, чтобы потешаться над сьором, тем более наследником рода. Показалось.
– Позвольте заметить, что о деторождении я знаю больше вашего.
– О, да! Где-то же вас носило два солнца? Вы давно вступили в брачный возраст, но ко мне не торопились.
Да нет, не показалось. Лед растаял, но под ним оказались сплошные колючки.
– У нас ничего не выйдет, – хрипло сказал Линар. – Вы даже не хотите попробовать.
– Скажите как.
– Хотя бы избавьтесь от одеяла.
Гота молча, стянула одеяло и осталась лежать в полупрозрачной ночной сорочке. «Так еще хуже», – с тоской подумал Линар. «У нее узкие бедра, но хотя бы грудь есть. И ноги… Они длинные. Но взгляд… Попросить ее закрыть глаза? Вряд ли это поможет».
– Я вам не нравлюсь, – Гота опять натянула одеяло.
– Я хочу быть с вами честен. Мне не нравится мой титул, мне не нравятся интриги, я ненавижу войну. И да, брак, который мне навязали, мне тоже не нравится.
– Чего же вы хотите?
– Свободы. Жить так, как я хочу и с кем хочу.
Гота смотрела на него, не отрываясь, и Линар невольно опустил глаза. Кажется, он наговорил лишнего.
– Отдыхайте, грата. А я впервые сделаю то, чего от меня никто не ждет.
Он налил полный кубок вина, залпом осушил и быстро вышел из супружеской спальни, боясь, что если Гота его остановит властным окриком, он передумает… – Линар…
О, Мрак, как же от Китаны пахнет! Она разметалась на кровати, огненные волосы распущены, тело едва прикрыто золотой сеткой причудливого переплетения. Райская птица, угодившая в силки и покорная своей участи. Линар ее приручил, эту гордую птицу, она явно со снежных вершин, уж очень белая у Китаны кожа.
– Ты был с ней?
– Нет.
– И ты решился?!
– Я обещал эту ночь тебе.
– Но ведь это особая ночь!
Линар шагнул к лежащей на кровати любовнице и рванул нетерпеливыми руками золотую сетку:
– Заставь меня забыть о том, что я сделал.
Она тоже пила вино, пока его ждала. Только южное.