мой вопль разбудил эту гипер-змею, но этого я не узнала, потому что со скоростью света отодвинула засов и выбежала из коморки прямо в руки Окамиру. Налететь на него и не снести, как кеглю из боулинга мне показалось, чем-то магическим, потому что мой вес плюс его ускорение равно локомотив на полной скорости. Но Окамир даже не качнулся, когда я в него врезалась, только отставил левую ногу назад, и напряг мышцы на руках, обхватив ими меня.
Его немного древесный, приятный запах въелся мне в нос до самого вечера и на пару секунд обескуражил, я как дурочка замерла, уткнувшись ему в грудь, потому что только до неё и достаю. Хозяин дома отталкивать меня не торопился, что тоже крайне необъяснимо.
– Ну, ну, – утешая, прозвучал над макушкой его голос, – не надо так бояться-то. Ужиный Царь в целом мирный. Но будить его не стоит. Кому понравится, когда будят, пока самый сладкий сон снится? Тихон, проверь, как ему спится.
Самообладание ко мне немного вернулось и я отстранилась от Окамира. Хотя древесный запах все ещё туманит голову. Возможно, какой-то специальный парфюм, чтобы такие, как я, успокаивались и не вопили.
Блондин мирно улыбается мне, глядя сверху вниз. Видя эту непринуждённую улыбку, я поняла, что сбежать мне не удастся.
– Успокоилась? – дружелюбно поинтересовался он.
Сказать, что успокоилась – значит соврать. Но вряд ли здесь кого-то интересует моя правда, я кивнула и ответила.
– Если так можно сказать.
– Ну и славно, – отозвался Окамир, который Баженович.
Вместо гостиной меня повели, как ни странно, на улицу, предварительно отняв корзинку с печеньем и одев в красивый голубой тулуп с оторочкой. В нем я, наверное, выгляжу, как меховой шар, но посмотреться негде – во всем доме я не нашла ни одного зеркала.
Снаружи метель прекратилась, снег падает большими хлопьями тихо и спокойно, вода вокруг дома вопреки законам физики не замерзает, а на берегу в снежной шубе молчит зимний лес.
Окамир подставил перед собой ладонь и поймал несколько больших снежинок, те тут же превратились в капли от тепла его тела.
– В общем так, Софья, – сказал он. – Ты интор, который производит жизненную энергию самостоятельно. Мы их называем доноры или сиятели.
Внимание моё в расфокусе от нервов, но медицинская практика учит сосредотачиваться даже когда делать это крайне сложно. Поэтому я попыталась следовать за его мыслями.
– Интор?.. Похоже на «интроверт».
Окамир кивнул.
– Так и есть, – согласился он. Хотя интроверт слишком общее понятие и отражает не все.
В голове пульсирует, животное начало намекает на то, что надо бы бежать, но я уже успела оглядеться и к разочарованию этого самого животного начала не нашла ни одной лодки или плота.
– Значит, – продолжила я, все ещё высматривая на воде средства сообщения дома с сушей, – есть и эксторы?
Хозяин дома стоит боком, но даже так я заметила, как в улыбке растянулись его губы.
– А, схватываешь, да? –