было надето на девушке, какого цвета платье – он бы и не ответил…), не спеша, дошел до склада. Никто по дороге на него не напал, не ограбил, хотя сейчас он был сама беззащитность.
Глава седьмая
Душевные муки
Дядюшка и братец сидели, любуясь на выдранный тетрадный лист, испещренный цифрами. Судя по всему, Казистер получил прощение. Видимо, не зря отпрыска учили целых пять лет.
– И что так долго? – с подозрением поинтересовался господин Силуд. – Принес?
Данут плюхнул на стол мешок с векшами и только тут спохватился:
– Разве я долго ходил?
– Еще как, – хмыкнул Силуд, переводя взгляд с племянника на мешок.
– И сколько тут?
– Не считал, – улыбнулся Данут непонятной и, чуточку виноватой улыбкой. Ему сейчас не было дела ни до склада, ни до дядюшки.
– Ты что, пьян? – нахмурился Силуд, а Казистер тоненько захихикал. Не поленившись, дядюшка встал, подошел к племяннику и старательно его обнюхал.
– Хм, вроде не пахнет, – констатировал глава Торгового дома, развязывая тесемки. Перебирая пачки кожаных квадратиков, перевязанных суровыми нитками, изрек: – Ты зачем столько взял? Я же всего две сотни просил, а здесь тысяча!
– Сколько ростовщик дал, столько и взял.
– Подожди-ка, – усмехнулся дядюшка, принявшись пересчитывать пачки. – Старый сквалыга дал тебе тысячу векшей, получив расписку на двести?
Силуд Таггерт, глава Торгового дома, развалившись на стуле, захохотал. Отсмеявшись, вытерев обильную слезу, дядюшка изрек:
– Не иначе, наш ростовщик умом тронулся.
– Нет, он просто отвлекся, – решил вступиться за отца прекрасной девушки – пусть она сто раз гоблинша. – Когда ростовщик деньги достал, дочка зашла.
– Дочка? – удивился Силуд. – Откуда у него взялась?
– Ну, девушка, которую Тиной звать.
– А, так это воспитанница, а не дочка. Опекун он, – пояснил дядька. Подняв глаза от обрезков, расплылся в улыбке: – Понятно, почему ты так долго шел. На красивую девку засмотрелся?
– Она просто зашла, – словно оправдываясь, пробормотал Данут. – Зверек у нее сбежал, она за ним и погналась. А ее батюшка – ну, который опекун, видимо, мешки перепутал.
– Ну, это его трудности, – в который раз усмехнулся дядюшка. – Восемьсот векшей – сумма приличная, но для ростовщика не слишком большая. Не разорится.
– Нет, так нельзя, – решительно заявил Данут, сдвигая к себе пачки с обрезками. Считал он гораздо хуже, чем двоюродный брат, но здесь особого счета не требовалось. Успел понять, что в одной связке ровно пятьдесят векшей. Придвинув к дядюшке четыре стопки, остальные скидал обратно в мешок.
– Постой-ка, племянник, – попытался вразумить парня дядюшка. – Ты думаешь, если бы я сам лишние векши ростовщику передал, он бы мне их вернул?
Дядюшка протянул руку к мешку, но она оказалась коротковата. Вставать и отбирать