подешевле. Сводить концы с концами помогает только домик в деревне, что остался от родителей. Летом мы выращиваем там овощи, а потом продаем их лавочнику. Опять же – когда есть свой огород, гостиницу содержать гораздо дешевле.
Гертруда ушла. Я, приготовившись спать дальше, едва смежил веки, как в дверь постучали – деликатно, но требовательно. Так может стучать только хозяйка гостиницы.
– Прошу вас, – открыл я дверь, впуская фрау Уту.
– Господин Артакс, – прямо с порога заявила фрау, кусая губки и грозно поигрывая ямочками. – Разумеется, я не имею права читать вам нотаций! Но я попросила бы, чтобы впредь вы не отвлекали служанок от выполнения их обязанностей! То, что они мои родственницы, не меняет дела. В противном случае я буду вынуждена вписать в ваш счет фартинг. Сегодня я, так и быть, закрою на это глаза, но не впредь.
– Почему родственницы во множественном числе? – полюбопытствовал я.
– На случай, если другая сестра, Эльза, решит последовать примеру Гертруды…
– Фартинг – за двоих? – усмехнулся я.
Хозяйка смутилась, но быстро овладела собой:
– Господин Артакс, моя гостиница – не бордель, а мои сестры – не шлюхи. Они не были замужем, но давно могут отвечать за себя. («А, вот почему Гертруда так неуклюжа!» – понял я). Я не могу запретить ни им, ни вам заниматься… – замешкалась фрау, подбирая слово, – этим э-э делом, но хотела бы напомнить, что для любовных утех есть время после сигнала к тушению огней. Днем сестрам положено работать.
– Простите меня, фрау Ута, – с раскаянием произнес я. – Готов немедленно внести компенсацию! Вот, пожалуйста, – протянул я ей талер.
При виде серебряной монеты фрау Ута обомлела. Она протянула руку, но тут же ее отдернула. Чувствовалось, что фрау очень хотелось взять талер, но что-то мешало.
– Господин Артакс, – закусила хозяйка губку. – Я очень хочу, но не могу принять такую крупную сумму. Талер – это стоимость вашего недельного пребывания с учетом всех затрат, включая комнату, еду, а также стирку и горячую воду.
– Возьмите-возьмите, – вложил я в ее ладошку монету и сжал пальчики. – Будем считать, что я оплатил недельное пребывание авансом.
Не знаю, что на меня нашло, но я торопливо, как мальчишка, поцеловал фрау в ямочку на щеке. Хозяюшка потерла след от губ и удалилась, возмущенно попискивая.
Спал я долго. Слышал сквозь сон скрип женских шагов, голос фрау Уты, что предлагал мне обед. Но я предпочел отоспаться. Только ближе к вечеру соизволил выползти из комнаты, чтобы проведать коня.
Гневко, узрев хозяина (или кем я ему приходился?) встрепенулся, но, рассмотрев халат, торчавшие из-под него кальсоны и деревянные башмаки (не в шлепанцах же идти в конюшню?), заржал, как гусак: «Га-га-га!». Отсмеявшись, стриганул ухом: «Сидел бы на месте. Чего дергаешься?»
Раз все в порядке, можно вернуться в номер. Там ожидал накрытый стол – тушеная капуста с мясом, ветчина со слезой, шпинат со спаржей, а также сыр – с плесенью