объятия, пытаясь удержать на месте.
– Астра, Астра, успокойся, это я, Паулина, а это Вадим, мой друг.
Девушка посмотрела на меня, нахмурилась и зарычала, как звереныш.
– Беги, наверх, Астра. Уже поздно, тебе пора спать.
Астра несколько секунд продолжала бегать по гостиной, нюхая носом воздух, а потом убежала наверх. Я не мог скрыть неприятного изумления, оно читалось на моем лице. Безусловно, я предполагал, что семья Паулины со странностями, но чтобы до такой степени… Паулина опустила глаза, и лицо ее вдруг помрачнело.
– Зря я привела тебя к нам… Знала же, что они тебя напугают, – вздохнула девушка, взяла меня за руку и резко потянула за собой, в сторону двери, – пойдем, я провожу тебя до калитки. Пока маменька нас не услышала, лучше тебе уйти.
Я не знал, как поступить – то ли и вправду уйти, то ли остаться. И тут из темных глубин старого дома до нас донесся протяжный зов.
– Паулина, доченька, это ты?
Голос, судя по всему принадлежал древней старухе, таким он был низким и скрипучим. У меня от волнения вспотели ладони, а Паулина встрепенулась и крикнула в ответ:
– Да, маменька. Бегу!
Она укоризненно посмотрела на меня, а потом, придерживая подол длинного платья, легкими прыжками поднялась по лестнице и скрылась в темном коридоре. Спустя пару минут, она снова показалась у лестницы, ведя под руку старуху…
У меня сердце забилось в груди так сильно, что, казалось, сейчас выпрыгнет из горла. Передо мной стоял мертвец – именно так я вначале подумал. Морщинистая кожа с зеленоватым отливом, синяки и гнойные струпья на лице и на теле, гнилые зубы, лохматые волосы и бесцветные глаза – такой была мать Паулины.
Они медленно спускались по лестнице, подолы длинных платьев стелились за ними черными шлейфами, и с каждым шагом, который приближал их ко мне, мои внутренности сжимались все сильнее и сильнее. В конце концов, мне стало казаться, что меня скрутили и завязали в один тугой узел. Я не мог ни вздохнуть, ни пошевелиться.
Паулина остановилась в нескольких шагах от меня, и тогда старуха вытянула шею и приблизила ко мне свое отвратительное лицо. От нее дурно пахло, я непроизвольно отступил назад.
– Ну наконец-то ты привела его ко мне… – произнесла старуха и протянула ко мне свои дрожащие, костлявые руки…
Часть II
Это было жутко…
С самого детства, пожалуй, я не испытывал такого безграничного ужаса. Старуха вцепилась кривыми, изогнутыми пальцами мне в плечи, а потом уставилась бесцветными, запавшим глазами мне в лицо.
– Это и есть твой жених? – спросила она, буравя меня пристальным взглядом.
– Да, маменька, это он, Вадим, – ответила Паулина.
Мне было страшно и в то же время противно, хотелось сбросить с себя мерзкие руки и отбежать подальше от нее, но я стоял неподвижно, ощущая на себе пристальный взгляд Паулины. На что человек способен ради любви? На все, что угодно!
От старухи исходил удушающий, гнилостный запах,