как сварливую бабу? Пусть посидит в ней пару часов, осознает, что не стоит гоняться за матушкой герцогского секретаря и пугать самого секретаря, потом и поумнеет? – предложил я, а герцог одобрительно кивнул.
– Да что вы, господин граф, разве так можно? – испугался секретарь. – Мамаша Нитуш, ко всему прочему, доводится мне крестной. Куда годится, чтобы крестная герцогского секретаря сидела в колодках, словно сварливая женщина? Все-таки, в детстве она приносила мне сладости, и даже несколько раз дарила пфенниги на день ангела.
Я не стал говорить, что бывали случаи, когда в позорных колодках стаивали и благородные люди, по сравнению с которыми и сам секретарь мелкая сошка.
– Эх, ну что же мне с вами делать, Личар? Вы действительно никогда не злоупотребляли своим положением, ничего не просили, хотя могли бы, – вздохнул герцог, сменив гнев на милость. Переведя взор на меня, Его высочество спросил: – Граф, уважим желание нашего юного канцеляриста?
Я только пожал плечами. На месте герцога я тоже уважил бы просьбу юноши, но потом поменял бы секретаря на более непробиваемого человека. Куда годится слуга, манипулирующий хозяином? С другой стороны, не так и много в герцогстве грамотных людей. Вон, и мне он сделал доброе дело, составив письмо для банковской конторы. Но если секретаришка так боится какой-то вздорной бабы, то что случиться, если за него возьмутся более серьезные враги? Впрочем, а скажите-ка откровенно, а кто же не боится сварливых женщин? По мне так лучше встретиться с тремя разбойниками в лесу, чем зацепиться языком с какой-нибудь вздорной сучкой. С разбойниками все просто – убил, и весь сказ, а что делать с языкастыми бабищами?
– Личар, напомните мне, в чем суть дела? – спросил правитель.
– Увы, подробности мне неизвестны. Мамаша Нитуш жалуется на своего зятя, но суть жалобы готова изложить только при личной встрече с Его высочеством. Она обращалась в жалобой в городскую ратушу, но там ее и слушать не стали, потому что не захотела излагать просьбу перед всеми членами, ходила к патеру и, тоже безрезультатно, а теперь у нее осталась только одна надежда – на вас, да на вашу справедливость.
– М-да? Любопытно, – зевнул во весь рот герцог. – Н-ну, заводите, то есть, приглашайте вашу сварливую крестную.
В судебный зал вошло целое семейство – невысокая кругленькая тетка средних лет, длинный сухопарый мужчина – вероятно, супруг, а еще молодая пара – она, рослая деваха, что называется «кровь с молоком», а он – тщедушный, с едва наклевывавшимися усиками, напоминавший скорее подростка, а не мужа.
– Итак, дорогие мои, чем я могу быть полезен? – ласково спросил герцог, когда вошедшие закончили с обязательными поклонами и приветствиями.
Окинув взглядом присутствующих, тетка сразу же заявила:
– Наша беда лишь для ушей господина герцога. Я хочу, чтобы посторонние вышли.
– Милочка, хотеть вы станете дома, а здесь я решаю – кто посторонний, а кто нет. Излагайте,