инженером от бога. А после гиперперемещения всё шло коту под хвост за одно мгновение. Потому что в другом локальном пространстве это был другой двигатель, другой корабль. И он, Степан Маслов, – не тот, кто был прежде. Понимать это было не то, что страшно – жутко!
Во-вторых, пока та же Коцюба отсыпалась в стасисе, ему приходилось пахать. Чуть ли не в буквальном смысле пахать – заново перебрать и перепроверить чёртов двигатель и чёртов корабль, чтобы задействовать то знание, которое не в голове, а в руках, чтобы снова почуять их своими. Чтобы у команды твёрдая уверенность была: случись что, двигатель не подведёт, системы жизнеобеспечения не откажут, корабль вернёт людей к родной Земле. Жизни их зависели в первую очередь от него, бортинженера Степана Маслова.
И в-третьих – неприятно было, что Буланов становился капитаном на это время. Не нравился ему этот сыч надутый, гориллоид, кичащийся своей принципиальностью, и всё тут! А кому понравится чмо такое? Губы бантиком, глазки маленькие, как у поросёнка, на голове ёжик неопределённого цвета. Чувство юмора атрофировано, полчаса думает, прежде чем что-то скажет. Закроется у себя в каюте и сидит там, неизвестно чем занимается. На голографию жены дрочит, не иначе, – такой же, как и сам, замухрышки. А скопидом, каких поискать! На кой он эти деньги коллекционирует? Тысячу лет жить собирается, что ли?
Причины ненавидеть первые сутки в чужом пространстве у Степана были основательные. Но в эту экспедицию он пошёл именно ради них, ради этих суток.
Много лет назад, юным балбесом, Степан пристрастился к Игре. Той самой, которую тысячи лет вели Мужчина и Женщина. Игре в обольщение, игре в любовь. Что может быть увлекательнее, когда вокруг сотни и тысячи карих, голубых, зелёных, золотистых глаз, глядящих на тебя с интересом, с ожиданием, с вожделением? Он был создан для этой Игры – высокий, стройный, умный, обаятельный, красноречивый. Белокурая голубоглазая бестия. Он умел добиться расположения любой женщины. Единственное, чего не хватало для полного счастья, для окончательной и безоговорочной победы в Игре… серебряных шевронов на лазорево-синем парадном мундире. Что поделаешь, если довелось жить в век, когда человечество таращится на звёзды, вместо того, чтобы смотреть по сторонам!
Разумеется, шевронами Степан тоже обзавёлся. И сразу стал полубогом. Даже искать предлог, чтобы познакомиться, больше не требовалось. Подойти к стойке бара, присесть за столик в кафе, продефилировать по вечернему бульвару, одарив мимолётной улыбкой прекрасную незнакомку. Девять из десяти побегут следом, а оставшаяся будет стоять соляным столбом, в надежде, что улыбка полубога не пригрезилась, что обернётся. Оборачивался, почему бы и нет?
Жаль только, отпуск у косморазведчиков коротковат – два месяца. А в экспедиции с женщинами туго. Маленькие экипажи на нуль-кораблях, потому что и сами корабли большими не построишь – условия марковского преобразования не позволяют. Но Игра есть Игра, поблажек себе Степан не давал. Раз пришёл в экипаж, то обязан «уложить» всех имеющихся в наличии самочек.