устраивало: внезапное нарушение работы и замена старого механизма, коим он себя видел, откладывалась на неопределенный срок. Человек лишь знал о его проблеме. Всего лишь…
***
Огромный муравейник – Атланта – даже ночью кишел молодыми красивыми мужчинами, но в других робах. Здесь, ниже сто пятидесятого уровня, превалировали специалисты технических направленностей. Робы, техи, аграры, но больше было, конечно, техов. Огромный и совершенный механизм поддерживаться ими в «живом» состоянии. И на одних роботов полагаться невозможно. Специально обученные, пронесшие знания через много поколений, люди знали все о внутреннем устройстве Атланты. И они, как настройщики гигантских часов, скрупулезно помогали стрелкам идти с точностью до сотых долей секунд.
Здесь, как и на верхних ярусах, во всех направлениях курсировали транспортные ленты, лифты перемещали людей в любое место. Даже в столь поздний час – одиннадцать вечера – вокруг многолюдно и оживленно. Антон остановился напротив кричащей вывески «Территория танца. Только нижние уровни, нео-металл, хард-панк, ультра-грандж, только – жесть!». Неоновая голограмма над входом изображала красивого мускулистого мужчину, яростно танцующего в лучах лазеров. Власов поморщился: он любил более спокойный отдых, медленную слегка грустную музыку, помещение, визуально стертое полутьмой, и отгороженные от лишних глаз кабинки. Но нет смысла сейчас отвергать условия Павлова, ведь он что-то знает об Антоне, и не спроста, видимо, выбрал это место. Впрочем, какое биоину дело, как проводят свое время жители нижних уровней?
– А! Шестьсот Первый! – Антон вздрогнул и повернулся. Тысяча Шестнадцатый выглядел еще тошнотворней. Полутона неяркого освещения не могли растворить пятнистую постаревшую кожу. Видимо, Власову не удалось скрыть эмоции, Павлов заметил, снова широко ухмыльнулся и хлопнул биоина по плечу. – Ничего! Привыкнешь! Человек ко всему привыкает! Привык же жить в стеклянном шаре? Нам сюда, – Семен указал на развлекательное заведение. «Территория танца» зазывно махала руками дико танцующего мужчины.
Антон долгие секунды пытался подтолкнуть себя к бару, но выходило плохо. Какая-то внутренняя преграда не пускала Власова к походу в подобные заведения, и не то, чтобы он не пытался, но некая не свойственная ранее нерешительность овладела телом. Семен оглянулся на топчущегося на месте биоина и рассмеялся.
– Да не пугайся ты так, парень! Ничего криминального в нашем разговоре не будет. Пойдем, хватит мяться словно двадцатилетний! Первый шаг ты давно уже сделал. Да и сколько тебе? За семьдесят уже? Будто я не знаю… – он подмигнул. – Так чего останавливаться?
А действительно: дискомфорт, ощущение нехватки чего-то, поселившееся последнее время внутри, и было первым осознанным шагом. Шаг не самого Антона, а его внутреннего «я», тела, пожелавшего понять неприятные для себя ощущения, и мозга, обнаружившего необычные воспоминания. И только поняв, что стоит напротив вывески «Танцующего мужчины», в нескольких сотнях