Верится с трудом. Но и спрашивать об этом Одаевского, нарываясь на неприятности, я тоже не стану.
Ослабляю хватку, опускаюсь на кровать. Все еще смотрю с опаской в сторону двери. Но дыхание уже восстановилось, да и сердечко уже не грохочет в груди, как сумасшедшее. Меня начинает отпускать напряжение. И теперь я даже могу здраво рассуждать. И никак, вот совсем никакими внятными причинами, не могу оправдать свое поведение там, в кабинете.
Ладно, насчет шпионажа мне все понятно, и ни капельки не стыдно. Каким образом мужчина меня вычислил непонятно, ведь я вела себя тихо, как мышка. Уверена, что занавеска ни разу не шелохнулась, пока я за ней пряталась. Или мне хочется так думать? В общем, учту и в следующий раз буду предусмотрительнее.
Но что было потом? Какого черта я так отреагировала на этого мужчину?! Стоит закрыть глаза, как все тело начинает вибрировать от одного лишь воспоминания. Надо бы злиться и проклинать Шакала, но не получается. Он, конечно, мудак, но я же получила удовольствие. Уплыла куда-то далеко и очнулась только, когда услышала лязг ремня, когда мужчина его расстегивал. Хорошо еще, что реакция сработала мгновенно и удалось вовремя дать отпор.
А вот, что было бы, если бы не успела?
Нет, даже думать об этом не хочу.
И своему врагу не дамся, что бы он там о себе не возомнил.
Как я могла забыть о том, что он враг? Еще и такой хитрющий, женщин в платьях ему подавай. Вот и пусть учит своих шлюх, как им одеваться! Я-то тут при чем?! Мог бы и согласиться хотя бы на джинсы, раз уж я по-дружески попросила.
Кого я обманываю?! Никогда не быть нам друзьями!
Когда через час разъяренный Шакал так и не появился на этаже, чтобы выломать дверь в мою спальню, я облегченно выдохнула и даже захотелось прилечь. Что я и сделала. Сон не идет, я все еще напряженно прислушиваюсь. Мне уже не так страшно. А, зажатый в руке гвоздь, вселяет уверенность, что отбиться от нападения у меня получится в случае чего.
А ведь, туфли на шпильке – тоже оружие. Если ловко попасть каблуком между глаз, можно основательно дезориентировать противника. И почему я раньше об этом не подумала? Видно, хорошая мысля приходит… опять не вовремя. Впрочем, еще не поздно. Поднимаю с пола свои туфли и прячу их под подушкой. Так значительно спокойнее, и я даже смогла уснуть.
Мне снится Одаевский. Его черные глаза, кажется, заполнили собой все пространство. А руки на моих бедрах вызывают мурашки во всем теле. И мне хочется поддаться ему, согласиться на все. Мужчина склоняется надо мной, его рот накрывает мои губы. Он целует жадно, нетерпеливо, будто пытаясь подчинить меня. И мое тело предает меня, оно плавится в его руках, желая продолжения.
В его руках так жарко и так сладко. Огонь расползается под кожей, задевая каждый нерв, каждый мускул. Тянусь к мужчине, как бабочка на пламя.
«Нужно бежать», – мелькает в мозгу, возвращая в реальность. Резко просыпаюсь, подскакивая в кровати и ощущая боль в шее.
Отдышавшись, я сразу понимаю природу боли. Спать на туфлях мне еще не доводилось,