.

      Так много мы людей встречаем в жизни,

      Что разум наш, как радуги цвета,

      Сквозь времени их преломляя призму,

      Не всем находит в памяти места.

      Не помним тех, с кем встречи мимоходом,

      И даже тех, кто рядом долго жил,

      Но был безлик и вот уж тихим ходом

      Из памяти в безвестность укатил.

      Но встречи есть, в которых столько света,

      Что через годы может он светить,

      Всё озарять вокруг, как солнце летом,

      Чтоб верный в жизни путь определить.

      Я баловень судьбы! Мне жизнь с избытком

      Дала хороших на пути людей.

      Пусть не всегда я был предельно сытым,

      Но был в тепле от света их лучей.

      И первым, самым важным человеком

      Была, конечно, мать. Она жила,

      Шагая в ногу с нашим бурным веком,

      И потому так много мне дала.

      Была в её уроках правды сила,

      И никогда я не смогу забыть,

      Как мать своею жизнью говорила:

      – Смотри, сынок, вот так и нужно жить!

      И главный смысл из всех уроков этих

      Я понял – самым строгим из судей

      Быть должен сам, и нет важней на свете

      Труда и уважения людей.

      Я эти принципы впитал навечно,

      Они всегда со мною рядом шли.

      Всё было в жизни у меня, конечно,

      Но никогда они не подвели.

      Из тех, кто мне помог стать человеком,

      Хочу назвать своих учителей,

      Которые, как будто чудо – реки,

      Меня поили свежестью идей.

      И были среди них те, кто своею

      Душой заставил заново взглянуть

      На мир вокруг. И ярче всех три феи,

      Мне осветили счастья жизни суть.

      Казалось, был предмет второстепенным,

      Зачем для нас все эти thin да thick?

      Но нам они открыли, что бесценным

      Для человека может быть язык.

      И наше счастье было в том, что с ними

      Мы постигали сущность красоты,

      Не только в росте становясь большими,

      А в цели жизни, в уровне мечты.

      У них – людей – во многом сходство было.

      «Тянули» в одиночку сыновей,

      Предмет свой беззаветнейше любили,

      Учеников – как собственных детей.

      Но феями их звали не случайно,

      И имена им дали не спроста:

      Сверхсправедливость – точно чрезвычайно —

      Сверхчеловечность и Сверхдоброта.

      Была Сверхсправедливость эталоном,

      Который нужен, чтоб определять

      Моральный вес поступков и законов,

      Нам кодексы свои формировать.

      Сверхчеловечность нас заворожила

      Потоком чувств с напором бурных рек.

      Мы на себе их испытали силу,

      Поняв: красив и сложен человек.

      Сверхдоброта была сильна искусством

      Людей поддержки в самый трудный час.

      Своим безмерным, тёплым, сильным чувством

      Она добрее делала и нас.

      И