target="_blank" rel="nofollow" href="#n_3" type="note">[3], географические открытия которого когда-то будоражили мое юное воображение; вообще в то время благодаря Киплингу был популярен образ сильного, немногословного мужчины. По сюжету герой отказывается опровергнуть гнусные обвинения, чтобы скрыть от своей суженой, что ее брат – не благородный человек (чему она свято верит), а жалкое ничтожество. Этакого донкихотства ни одна аудитория не примет; пьеса провалилась. Я переделал ее в роман, потому что другой роман, «Маг», издатели мне вернули, когда процесс публикации уже был начат, – все из-за того, что один из партнеров вздумал почитать гранки и был шокирован. Я всегда полагал, что издателям не следует учиться читать – достаточно, если они выучатся ставить подпись. Как бы то ни было, данный казус оставил меня без денег, а мне предстояло дотянуть до конца года. Я написал «Исследователя» за месяц; от скуки челюсти сводило. С тех пор я этот роман не люблю и с удовольствием вычеркнул бы его из каталога своих произведений; увы, такое невозможно. Одно время меня мучила совесть, словно я совершил дурной поступок; теперь я знаю, как глупы в подобных случаях угрызения совести, ведь публика, слава богу, всегда гораздо прочнее автора забывает книги, в написании которых автор раскаивается.
Одно из неудобств писательского ремесла – то обстоятельство, что писатель вынужден совершенствовать свое мастерство за счет читателя. Говорят, молодой Ги де Мопассан все свои новеллы отдавал на суд Флоберу, Флобер же позволил ему напечатать первую новеллу не ранее чем через девять лет напряженного ученичества – подробность, изрядно характеризующая обоих. Флоберу было нелегко из года в год охлаждать пыл ученика, к которому он чувствовал сердечную привязанность; Мопассану же немалого труда стоило из года в год обуздывать врожденное нетерпение. С обеих сторон наблюдалась благородная и бескорыстная страсть к искусству. Но Мопассан состоял на службе в министерстве, что обеспечивало ему кусок хлеба и довольно свободного времени для оттачивания мастерства. Пожалуй, было бы неплохо, если б авторы ничего не публиковали до тридцати лет; но как им дотянуть до этого возраста, учитывая невероятную сложность литературного труда? Право, не знаю. Попробуйте-ка, напишите что-нибудь выдающееся, если в вашем распоряжении только вечерние часы, когда ваш мозг утомлен дневной работой; да и самый процесс письма – не единственное занятие из перечня дел начинающего автора. Начинающий автор должен еще и чувствовать, и мыслить; должен читать, должен набираться опыта. В сутках всего двадцать четыре часа, а литература – это работа, предполагающая полную занятость. И полную самоотдачу. Заблуждается тот, кто мнит, будто романист создает свои персонажи в одну секунду, а в следующую секунду уже определяет им место в романе. Нет, автор подспудно думает о каждом персонаже все время, пока вынашивает замысел и пишет; как следствие, прочим сторонам жизни достается количество писательского внимания едва ли соразмерное с требуемым.
Автор