но прямо сейчас она – единственное оружие, что у меня есть.
Келпи напрягается.
Наступает моя очередь подойти ближе.
– Откуда ты знаешь, что я не сделаю то же самое с тобой? Уверен, что я не келпи? Возможно, мне хочется, чтобы ты затащил меня в озеро. Потому что тогда я сделаю с тобой то, что первоначально ты сам планировал сделать со мной.
Несколько секунд существо, ничего не произнося, оценивающе смотрит на меня. Когда он отвечает, в тоне его слышится любопытство.
– А мы ведь похожи, верно? Ты бесстрашная. Опасная.
– Так и есть.
Я нагло лгу, но это не имеет значения. Когда люди смотрят на меня через призму моей магии, они видят только себя самих. Поэтому на мои дрожащие плечи и подкашивающиеся ноги не обращают внимания. Келпи увидит только отражение собственных качеств.
Я не жду, пока он скажет еще хоть слово. Задержав на нем свой взгляд, я говорю:
– Даже не думай меня преследовать.
После чего я убегаю.
Я бегу до тех пор, пока из легких не исчезает весь воздух.
Я больше не могу ничего чувствовать.
Пока безжизненное, пропитанное ядом лицо моего отца не прячется на задворках моего сознания.
Глава I
Тысячи людей видели мое лицо, и все же никто не знает, как я выгляжу. Каждый смотрит на меня, но на самом деле не замечает. Такова участь зеркала. Кое-что люди замечают – они могут видеть, что я делаю, как сижу, где стою, но, как только поблизости никого не остается, я становлюсь безликой. Без каких-либо качеств. Кем-то, кого легко забыть. Рамой без картины. Только встретившийся со мной взглядом способен получить истинное впечатление обо мне. Момент зрительного контакта настолько силен, что формирует то, какой именно меня будут видеть впоследствии.
И все это зависит от моего быстро меняющегося настроения.
Я чувствую укол боли в сердце. Первый признак того, что легкая эйфория от настойки испаряется. Спокойная жизнерадостность, которую я ощущаю, скоро перейдет в полнейшее бесчувствие. А затем превратится в апатию. После этого я останусь с… Даже думать об этом не хочу.
Я осматриваю кафе и обнаруживаю, что никто не смотрит в мою сторону. Не то чтобы это имеет хоть какое-то значение. Даже если меня поймают за чем-то непристойным, я легко смогу изменить его мнение, просто встретившись с ним взглядом. Прячась за стеной стоящего в углу столика, я достаю из кармана юбки пузырек. Одним движением запястья я кладу пипетку под язык. Одна капля. Две.
Я вздыхаю, поворачиваюсь лицом к остальной части заведения и помещаю в карман настойку. Боль отступает, сменяясь теплым успокаивающим чувством. Воспоминаниями о весенних вечерах и самых ярких оттенках акварели, растекающихся по бумаге, текстурой напоминающей облака.
Мои губы изгибаются в безмятежной улыбке, когда я осматриваю комнату. Завтрак подали час назад, но несколько посетителей все еще сидят за столиками, потягивая чай из фарфоровых чашек, сплетничая