симпопо… Вы очень даже хорошо подходите!.. Да не смущайтесь же вы. Кушайте, кушайте. Вы же дома! Слава Богу, угостить вас есть чем. Сегодня был банкет у нас на триста персон. Я накрывала на стол. Кто там считает… Да вы кушайте, кушайте! А то ещё ослабеете…
– Честное слово, вы меня балуете.
– Ну как же? Вы ж и моё счастье… Вы б сходили с Надюшей сегодня в кино. На последний сеанс.
– Ну а чего не сходить, раз поступило высочайшее повеление?
Посмотрели мы в «Электроне» фильм «Если дорог тебе твой дом».
Это было наше первое и последнее кино.
Надежда – это та мармыга,[87] на которую во второй раз добровольно взглянуть не захочешь.
И я отрулил с крюковского меридиана.
Январь 1968
Краткость – чья сестра-то?
Я искал работу.
Куда ни залечу на пуле – мимо, мимо, мимо…
Нечаянно меня занесло в одну странную редакцию. Это был какой-то вестник для пенсионеров. Я летел по коридору. Меня как-то шатнуло к двери, на которой я и не успел толком прочитать табличку, и ломанул в ту дверь.
Старичок-сверчок.
Слово за слово.
– Вам, – говорит он, – у нас делать нечего. А вот у меня есть хороший знакомый. В секретариате «Правды» правил бал. Кинули в ТАСС. На укрепление. Собирает команду. Может, сбегаете на Тверской, десять-двенадцать?
– Нам бегать не привыкать.
– ТАСС. Главный редактор редакции союзной информации. Колесов Николай Владимирович. Мне кажется, ему вы можете подойти.
Колесов полистал-полистал мою трудовую, спросил, знаю ли я редактора Кожемяку, с которым я когда-то работал в «Рязанском комсомольце». Позже Кожемяко уехал от «Правды» собкором по Дальнему Востоку. По работе в «Правде» Колесов и знал Кожемяку.
Я ответил утвердительно.
Через два дня я подошёл.
А раз подошёл, так мне выдали удостоверение.
На печати в слове агентство не хватает первой тэ. Экономия-с! Ну чего это ещё разбазаривать буквы? Чего по две одинаковые запихивать в одно слово? Можно обойтись одной!
И долго обходились. Экономили!
Все про эту заигранную тэ жужжали на всех углах. Однако печать не спешили менять. Хватит и одной тэ!
Или забыли, что краткость – сестра таланта?
Тассовская изюминка!
Правда, народная молва уверяет, что Лев Николаевич Толстой любил объяснять Антону Павловичу Чехову:
– Краткость – сестра недостатка словарного запаса.
Один мой день
Политику совка определяет веник.
Никто не делает чего-либо втайне, и ищет сам быть известным; если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру.
В какое непростое время мы живём!
Особенно с девяти до восемнадцати ноль-ноль.
Ночью я просыпался.
Сплю я чутко и слышу даже когда мышь на мышь ползёт и от удовольствия попискивает. Я слышу этот писк и просыпаюсь.
Сегодня меня среди ночи разбудил Анохин. Я снимаю у него в ветхом частном недоскрёбе