глаза, мазок крови…
Значимость коллекции он осознал ещё в самом начале учёбы. Микроскоп и коробочка с препаратами отправлялись в дальнее плавание именно из их комнаты – Ярику давали за неё от бутылки водки до мешка картошки, в зависимости от текущих потребностей. Товарно-препаратные отношения помогали не остаться голодным одним и сдать экзамен другим. Откуда эта ценность взялась в комнате, он не спрашивал, но, вероятнее всего, путь её был долог и тернист.
Гистология, она же наука о тканях, была чертовски нудной, выносящей мозг и требующей от каждого – каждого! – умения рисовать. Пусть не очень хорошо, не слишком точно – но в обязательном порядке. Альбом по этой дисциплине был предметом одновременно и муки, и гордости каждого студента первого и второго курса. Ты приходил на занятия, заглядывал в микроскоп, а потом цветными карандашами зарисовывал то, что видишь. Причём делать это надо было так, чтобы через несколько месяцев ты мог подготовиться к экзамену по своим рисункам.
Филатов, проклиная всё на свете, рисовал. Клеточки, реснички, трубочки, кружочки. Красные, синие, зелёные, фиолетовые… А после надо было ещё подписать, где что изображено. Каждый раз он смотрел на своё творчество и завидовал тем, у кого получалось чуть более похоже. Но когда он осознал, что в сдаче экзамена ему поможет волшебная коробочка с микроскопом, то стало намного проще. Он раскрепостился и только схематично обозначал на листе то, что увидел в объектив, всегда вспоминая слова Электроника и озвучивая их после сдачи альбома на проверку:
– Настоящий художник должен быть правдив!..
Легенды об академике Мотавкине, возглавлявшем кафедру гистологии, ходили по общаге в виде случаев, каждый из которых обязательно произошёл именно с тем, кто его рассказывает. Когда Миша несколько раз услышал одно и то же из уст студентов разных курсов, то перестал в это верить и просто смеялся со всеми вместе, потому что академик был язвителен, точен в формулировках и необычен в манерах, внешнем виде и поведении. Лучше всего он запомнил, а потом и поведал в один из приездов маме, как на сдаче экзамена Мотавкин поставил кому-то «уд.», объяснив, что это сокращение от слова «удручающе», и отправил нерадивого студента на пересдачу. Мама давно так не смеялась – у него получилось передать эту ситуацию в лицах, изобразив опечаленного преподавателя очень точно.
Не менее важной ценностью были и истории болезни, оставшиеся от старшекурсников. Нет, это были совсем не те истории, что Филатов видел в больницах или поликлиниках. Восемнадцатилистовые тетрадки в клеточку освобождались от скрепок и укладывались перед тобой вертикально. На этих листках ты начинал писать по пунктам жалобы, анамнез заболевания, анамнез жизни, данные объективного исследования и всё остальное, что можешь сделать и написать после беседы с пациентом, которого тебе назначает преподаватель. Это должно было случиться