ведьма?
– Василиса, – кивнула я.
– Что ж, надеюсь на долгое и взаимовыгодное сотрудничество.
Я стащила рюкзак, вынула из кошелька монетку. Онисий повертел ее в пальцах, поднес к глазу, увеличенному стеклышком пенсне.
– Работа Амфибрахия как всегда безукоризненна, – с восхищением произнес гном. – И как всегда неповторима. Вы знаете, что все монеты – разные? Они весят одинаково, всегда одного и того же размера, но рисунок на поверхности уникален, как снежинка. Коллекционеры у меня эти монеты прямо из рук рвут.
– Значит, цена монет должна меня приятно удивить. – Я многозначительно изогнула бровь, стараясь выглядеть по-деловому невозмутимо.
– Вы же понимаете, Василиса, я должен покрывать свои расходы и риски…
Онисий назвал цифру, и у меня глаза на лоб полезли. Весь невозмутимый вид как ветром сдуло. Да за такие деньги я готова копать червей за сараем и по четным, и по нечетным, и по выходным!
– Может, хотите приобрести что-нибудь, – вкрадчиво предложил гном. Он включил свет в витрине позади стойки, и я зажмурилась от блеска драгоценностей. – Есть тиара из бриллиантов, говорят, в ней выходила замуж царевна Несмеяна, а ей, как вы знаете, было непросто угодить. Или вот изумрудное колье, я вижу, вы любите изумруды. – Он кивнул на мой перстенек. – К вашим глазам подойдет изумительно. А может, вам нужны склянки для эликсиров? Есть самые лучшие – горный хрусталь. Прозрачные, как вода, прочные, как камень.
В маленьких ручках появились пузырьки, сверкающие гранями, как новогодние шарики.
Мне удалось отделаться от Онисия, лишь признавшись, что золотой – это все, что у меня с собой есть. В итоге он выдал мне горсть серебряных и медных монет сказочного мира и пухлую пачку рублей. Я вышла из подвала, двумя руками прижимая к груди рюкзачок. Кажется, на улице молодой ведьмы наступил праздник. Да здравствует шопинг!
Я вернулась домой, когда уже стемнело. Протащила через арку новенький велосипед, со всех сторон обвешанный пакетами с покупками, прислонила его к стене у крылечка. В окнах горел свет, я видела Юлькин силуэт, тенью скользящий по комнате, наверняка снова катает волка. Я стащила пакеты с руля, толкнула попой дверь, вошла в прихожую, развернулась… и замерла.
С ореховых балок свисала блестящая люстра, никаких больше мышей и травяных веников, сверкал медный бок котла, по отдраенному полу было жалко ходить – такой он был чистый, медовый. Домовой сидел за скобленным добела столом и чинно пил чай, оттопырив крохотный мизинчик.
– Вася, я уговариваю Степана Аркадьича открыть клининг-сервис, но он никак не соглашается, – пожаловалась Юлька.
– Вы талант! – восхитилась я. – Нет. Гений!
Домовой скромно кивнул и отпил еще глоточек.
– С котлом пришлось повозиться, – пожаловался он. – И котик ваш мыться не захотел. Очень невоспитанное животное.
Домовой посмотрел на меня с укоризной, и мне на мгновение даже стало стыдно.
– И