В глазах юноши плескалось глубокое непонимание и скука. – У нас есть все: еда, жилье, образование. Зимой закончим школу, сдадим тесты, получим работу, ты в этой своей библиотеке, я в управлении течениями вод.
– Так говоришь, будто этот балл уже у тебя в зачетном листе. – Илья закатил глаза.
– Да наберем сколько нужно, ты то точно.
Юноша не любил спорить, особенно если это касалось того, чего нельзя изменить или же вошло в привычный образ жизни, но понимал, что цепная реакция запущена, и пока его подруга не выскажется, тема данного разговора будет, как грозовое облако, висеть над ними, при каждой следующей встрече разрастаясь все больше и больше, пока не прольются гром и молнии.
– Хорошо, допустим, получим мы работу, дальше то что?
– Работать и семьей обзаводиться.
– Да мы, скоро все здесь породнимся, другие то элементалы не приезжают! Я прям представляю свою правнучку: «Хм, за кого мне замуж выйти за троюродного брата или четвероюродного?» – Марго нарочито преувеличивала эмоции, играя мимикой и жестами. От напора разгоревшегося конфликта внутри девушки, но явственно ощущаемого Ильей, ему стало не по себе. – Даже если опустить это, как же интересно прожить всю жизнь в метаниях между работой и домом! – с нотками сарказма выпалила Маргарита. – Моей маме почти сорок лет, каждое утро она просыпается, наливает кофе и пьет его, идя той же дорогой, какой добралась, в свой первый рабочий день и во все последующие до офиса. Вечером приходит домой, ужинает и ложиться спать. На следующий день просыпается в восемь утра, провожает Лизу в школу, затем убирается или готовит, или все вместе, вечером идет на работу, на ночное дежурство, вернется утром и ляжет спать. Затем опять готовка, уборка, сон и работа. И так до пенсии. Последовательность не меняется. А дальше внуки и с соседкой-подружкой, если успел ей обзавестись, трепаться на лавочке, вязав «сотую» пару носков, жизнь у которой собственно, ничем не отличалась от твоей. Именно так каждый из нас проведет свою жизнь, пока тело не распадется на энергетические частицы, позже падшие на Землю. И я понимаю, что есть те, кто просто не любит перемены, но, когда так живет целый город, и абсолютно каждый, кто пришел в этот мир с желанием удивлять и творить, угасает, погружаясь в трясину обыденности. Это пугает.
Юноша зажмурился и сжал переносицу пальцами, снова открыв глаза, сказал:
– Ты зря содрогаешь воздух.
Илья улегся обратно на спину. Теперь в белках глаз его отражались проплывающие в небе облака и стена здания администрации города, где красовались огромные часы. Отсюда они казались не такими тяжелыми и громоздкими, но если проходить под ними, то создается яркое ощущение, что тебя вот-вот раздавит в лепешку, а гигантское колесо со стрелками и циферблатом покатится по улице, разгоняя жителей в разные стороны. Сейчас часы показывали двадцать минут шестого.
– Понимаешь? – устало выдохнула Марго, когда стрелки достигли пятидесяти пяти минут.
– А? –