Алфея, Фаддея, Симона Зелота и Иуду Искариота, упомянутых в числе последних. Мы знаем, что Симон был зелотом, то есть сторонником насильственного сопротивления оккупационным римским войскам. Весьма вероятно, что им же был и Иуда Искариот: одно из наиболее вероятных толкований его латинского имени Sicarius означает «зелот». Вполне возможно, что Иаков Алфеев также разделял неистовый националистический патриотизм зелотов, как и большинство простых людей Израиля в те дни. Но его брат – Матфей или Левий – был совершенно иным. Он собирал налоги для Ирода Антипы. Он сотрудничал с оккупационными силами, которые его брат был намерен свергнуть при помощи кровавой революции. Предатель и борец за свободу были кровными братьями! Это не доказано, но очень вероятно и часто отмечается комментаторами. Нужен был Иисус из Назарета, чтобы свести этих двух братьев вместе. С этой задачей никто другой не справился бы.
В-третьих, Матфей был сборщиком налогов, который оставил все в своей жизни ради Иисуса. Публиканы, или сборщики налогов, были людьми, которые собирали пошлины, установленные римским правительством. Их люто ненавидели, считали изгоями общества, а евреи приравнивали их к убийцам. Их не терпели даже в синагогах. Именно поэтому в притче о мытаре и фарисее (Лк. 18:9–14) говорится, что мытарь стоял «поодаль». Было два основных вида налогов: фиксированные налоги (земельный налог, налог на зерно и вино, налог на фрукты и масло, налог на прибыль и подушный налог) и более произвольные налоги, взимаемые на таможнях, – на транспорт, на экспорт и импорт. Первый вид налогов имел фиксированный процент, известный заранее. В случае со второй категорией налогов была безграничная возможность для взяточничества и вымогательства, что и делало публиканов такими ненавистными в глазах общества. Налоговая инспекция Матфея располагалась в Капернауме, на главной дороге из Дамаска в Египет, которая проходила через Самарию и Галилею. Он состоял на службе непосредственно у Ирода Антипы, который, в свою очередь, отдавал бо́льшую часть налоговых выплат в Рим. Это было очень прибыльное место работы. Матфей был человеком, который оставил порочащую его профессию, чтобы стать самоотверженным последователем Иисуса.
В-четвертых, Матфей устроил пир для Иисуса. Это было одновременно и трогательно, и восхитительно. Трогательно, видимо, потому что у него не было других друзей, кроме товарищей публиканов. А восхитительно, потому что его первым побуждением после встречи с Иисусом было пригласить их на обед, чтобы познакомить с Учителем (Мф. 9:10).
И наконец, очевидно, Матфей взял свое перо с собой, когда вверил свою жизнь Иисусу. Большинство учеников Иисуса считали, что рыболовная сеть пригодилась бы больше, чем перо. Но не Матфей. Он был специалистом по писчему делу, и, если мы доверяем общему свидетельству первых христиан, он использовал этот дар в служении Евангелию.
Какой вывод мы можем сделать об авторе?
Так обстоит дело с Матфеем – человеком, чьи записи лежат в основе Евангелия от Матфея. В какой