Ты вернула меня к жизни!
– Здравствуй и ты, незнакомец! Как чувствуешь себя?
– Намного лучше. – Мужчина улыбнулся. И улыбка эта оказалась столь солнечной и светлой, что сердце Мадины затрепетало.
– Ну что ж, я рада это слышать. И рада тому, что вижу перед собой не умирающего, а выздоравливающего человека.
– Но скажи мне, почтеннейшая, как удалось тебе победить яд слуг Царицы змей?
– Должно быть, это удалось мне потому, что я не думала ни о какой-то там царице, ни о ее слугах. Ты просто умирал, и я просто не могла этого допустить. А остальное сделали мое терпение и кое-какие снадобья, которыми меня снабдили здешние знахари.
Человек недоуменно покачал головой.
– Простым знахарям не дано победить яд самой Царицы… Ни один из смертных не знает средства против него…
– Выходит, что уже знают…
– Выходит, что так.
Тут неизвестный вдруг переменился в лице.
– Но ты, уважаемая… Ты же не колдунья?
Мадина рассмеялась.
– О нет, глупый человек. Я простая женщина, вдова по имени Мадина. Я златошвейка и уже много лет нахожу самую изысканную и строгую красоту в песках пустыни.
– Златошвейка… Быть может, дело в этом… Или в холодном металле… Должно быть, это то, чего я не мог учесть…
Мадина молчала. Она уже поняла, что перед ней человек необычайной учености. Но кто он? Женщина с любопытством смотрела на своего собеседника, решив, что не будет задавать вопросов. «Он и сам расскажет мне все, – подумала она. – Ему просто надо дать немного времени…»
Несколько минут стояла полная тишина, лишь бесшумно мелькала игла в проворных пальцах уважаемой ханым. Да, Мадина шила всегда – для нее это уже стало и лучшим лекарством от любого беспокойства, и лучшим времяпрепровождением, и, конечно, недурным заработком. Вскоре женщина заметила, что ее собеседник вышел из задумчивости и с большим удовольствием рассматривает ее умелые руки, и ее (о Аллах, как же можно было так забыться!) непокрытые волосы, и улыбающееся лицо.
– Прости меня, красавица, я не назвался. Меня зовут Саддам ибн-Мехмет.
– А я Мадина, златошвейка.
Саддам кивнул.
«Аллах всесильный, – мелькнуло в мыслях Мадины, – да ведь я это уже говорила!» Она вновь с молчаливым вопросом взглянула в лицо уважаемого Саддама. Но тот молчал, тоже с немалым любопытством глядя ей в глаза.
«Кто же ты такой, удивительный человек, готовый противостоять самой Царице змей, если, конечно, такая и существует на самом деле? Кто ты и почему столь полно оправдываешь свое имя?»[1]
Макама вторая
Прошла еще не одна долгая минута. И наконец удивительный Саддам, бывший незнакомец в черном, решился начать свой рассказ.
– Знай же, добрая и прекрасная Мадина, что ты совершила невозможное! Ты преодолела