этому несколько месяцев или даже больше года. Никто еще не научился сканированию за вечер.
– У меня уже было пять занятий, это шестое, – возразила она, делая глоток воды из протянутой им бутылки.
– Пять занятий по десять минут? – весело уточнил он. – Куда ты торопишься?
Авьем промолчала и помассировала глаза пальцами.
В результате они прозанимались еще полтора часа. У нее так и не получилось снять скан, но в какой-то момент глаза сами собой закрылись, и Авьем потеряла равновесие после очередной неудачной попытки.
Мешшех подхватил ее, не позволяя упасть, и она с трудом вернула себе уже начинающее ускользать сознание.
– Все, теперь точно хватит, – строго сказал он. – Ты в порядке?
– Не знаю… извини.
Авьем почувствовала, как язык еле шевелится во рту, и только в этот момент поняла, что произошло именно то, о чем он ее предупреждал: она перегрелась. Но каждые пятнадцать минут из последнего часа, когда Мешшех предлагал закончить, она умоляла его дать ей еще пару попыток, и он соглашался, явно не желая портить ей настроение.
– С учетом твоего состояния мне придется взять тебя на руки. Ты не против? – хмуро спросил он.
– Я не… я могу идти сама, – возразила она, но при попытке встать со стула поняла, что ноги не слушаются совсем, и Мешшех снова вынужденно подхватывает ее.
В следующий раз ее мозг включился только от настойчивой мелодии будильника прямо над ухом. Когда до Авьем дошло, что это – она резко села, но сильный приступ головной боли заставил рухнуть обратно на подушку. Тогда она издала тихий стон и выругалась, лихорадочно пытаясь припомнить, что произошло.
Если глаза не обманывали – она все еще была на «Блазаре», в просторной каюте из темно-серого аконита без иллюминатора, но с очень удобной кроватью. Кроме этого предмета мебели, стен и двери в странном помещении не обнаружилось ничего.
Осторожно попытавшись подняться снова, Авьем смогла на этот раз встать и не спеша осмотреться. Тогда она заметила небольшую область на стене возле двери, которая отличалась по цвету и догадалась, что это терминал. Осторожно дотронувшись до него пальцами, Авьем примерно понимала, что должно произойти, но все же застыла от изумления, когда терминал развернулся во всю ширь. Это пользовательская панель не имела ничего общего с теми, которые использовали для управления помещениями в миссии.
Оборудование, для начала, было явно рассчитано на человека, который владеет кодированием, поскольку здесь вообще не было обычного пользовательского интерфейса. Нельзя было просто нажать на кнопку и получить от компьютера желаемое – требовалось разговаривать на его языке. Подсказок для неопытных пользователей также не наблюдалось.
Судя по предложенной строке запроса, ей предлагалось ввести команду на едином общегалактическом языке кодирования. Ее сердце ускорило ритм. Она не должна… не должна этого делать.