4
Гордо подняв голову, я максимально спокойно вышла из беседки, улыбнувшись бегущему ко мне с зажатым в руке телефоном Матвею.
– Мам! – ускорился сын, сокращая расстояние между нами.
– А разве детишкам не накрыли отдельный стол в доме? – полетел мне в спину недовольный вопрос от Варвары.
Впрочем, его я пропустила мимо ушей.
Как и ответ Оксаны, что – да, дети едят отдельно от взрослых сегодня.
Все мои мысли сейчас были заняты лишь одним вопросом: сможет ли Глеб признать в Матвее своего ребёнка? Они однозначно были безумно похожи внешне, но… Всё же, на сыне было не написано, ни сколько ему лет… да и на меня он был тоже похож…
Я, как и Глеб, была брюнеткой. Серый цвет глаз Матвей унаследовал от меня, хоть я считала раньше, что если один из родителей кареглазый, то ребёнок обязательно унаследует этот цвет, но – нет.
– Сними пароль, – протянув мне мобильный, довольно заулыбался Матвей, возвращая в реальность. – Я хочу Карине показать корги.
– У тебя нет корги, – разблокировав телефон, напомнила я сыну, не став его прилюдно отчитывать за то, что вообще взял мой телефон. В обычное время мамины гаджеты – табу. Но, вероятно свежий воздух и желание впечатлить Карину взяли верх над вбитыми в голову правилами.
У меня же спину пекло между лопаток от чьего-то пристального взгляда. И мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто именно сейчас не сводит с меня глаз.
Глеб.
Надеюсь, он не пытался внимательнее разглядеть Матвея… но, на всякий случай, я стояла так, чтобы ребёнка было не видно из-за меня со стороны беседки.
– Пока нет корги, – тихо заметил сын, довольно убегая обратно в дом и на ходу выкрикивая: – Спасибо!
– Пожалуйста, – прошептала я, тихо выдохнув и спокойно направившись обратно в беседку.
На Глеба я специально не смотрела, улыбнувшись Оксане:
– Дети, – заняв своё место, я деланно вздохнула, продолжая, – Карина не просит у вас питомца?
– Просит? – поддержала диалог подруга, быстро сориентировавшись. – Я бы сказала, что требует. Но пока не может определиться с выбором животинки.
– Кажется, последним был попугай, – дополнил её слова Валера, обращаясь ко мне: – А Матвей грезит собакой? Корги?
– Да, – подтвердила я. – Любой собакой. Корги, овчаркой, таксой… однажды он сказал, что хочет тибетского мастиффа, – добавила я с нотками ужаса, вызвав добрый смех за столом.
Правда, кажется Глеб не смеялся. Но на этом я старалась не заострять внимания.
– Я не люблю собак, – взяла слово Варвара. – Много шерсти, много слюней. А запах? – она наморщила свой носик, беря со стола бокал и делая небольшой глоток.
– А в детстве, я помню, ты обожала дворовую собаку, – напомнил ей старший брат. – Как же его звали?
– Матрос, – подсказал Степану Валера. – Тискала его часами и домой затаскивала с завидным упорством. Но мама была категорична.
– Упорная я с детства, – засмеялась Варвара. – Сколько мне тогда было?