вас было все равно что наткнуться на самородок посреди минного поля государственного департамента.
Секретарь слегка зарделся и, неловко наклонив голову, поспешил выскользнуть за дверь.
Джудит подняла зеленую трубку со стоящей на столе бежевой панели многоканальной связи:
– Говорит доктор Кэрриол. Миссис Тавернер, будьте добры, соедините меня с министром.
Ее соединили без всяких возражений – едва хватило времени дотянуться до кнопки телефонного шифровального устройства.
– Доктор Кэрриол, мистер Магнус на проводе.
– Я собираюсь к вам на совещание. – Голос прозвучал занудно, даже раздражительно.
– Господин министр, мои исследовательские группы и их руководители все еще под впечатлением, что Операция поиска – это чисто теоретическое занятие. Я хочу, чтобы они оставались в этом заблуждении, по крайней мере до того момента, пока им не станет очевидно, какие результаты получены прямо у них под носом. А до этого у нас есть еще несколько месяцев. Но если сегодня вы появитесь лично, люди могут почуять, что в деле попахивает здоровенной крысой, и заподозрить подвох. – Она задохнулась от собственной оговорки по Фрейду. Глупая, глупая Джудит.
Гарольд Магнус был не из тех, до кого долго доходил смысл сказанного. Но теперь его мысли крутились вокруг того, что ему отказывают в приглашении на совещание.
– Вы просто боитесь, что я порушу вашу аккуратно сложенную горку яблок на тележке и до того, как вы укажете мне нужное, выберу не то яблоко.
– Чепуха!
– Ха! Остается надеяться, что вторая фаза операции займет меньше времени, чем первая. Я бы хотел еще сидеть в этом кресле, чтобы познакомиться с результатами.
– Чтобы сметать стог сена, потребуется больше времени, чем чтобы нагрузить тележку яблок, мистер Магнус.
Он подавил смешок.
– Держите меня в курсе.
– Разумеется, господин министр, – любезно ответила Джудит и, улыбнувшись, положила трубку.
Но когда Джон Уэйн вернулся с кофе, она сидела, прикусив губу, и задумчиво смотрела на зеленый телефон.
В четыре часа дня доктор Джудит Кэрриол вошла в зал заседаний Четвертой секции в сопровождении личного секретаря. Ему предстояло по старинке вести стенографическую запись встречи. Они давно условились с Джудит не пользоваться ненадежным магнитофоном, если совещания носили совершенно секретный характер. Стенограмма – другое дело. Даже если злоумышленник раздобудет текст и сумеет расшифровать скоропись, ему еще потребуется разобрать непонятный почерк секретаря. Затем Джон лично напечатает протокол на допотопной, лишенной каких-либо блоков памяти пишущей машинке. Ее стук не воспримет ни один микрофон, в отличие от устройств, печатающих текст с голоса. Затем он уничтожит стенограмму и черновые записи, сам размножит документ и подошьет для рассылки в папки с грифом «Совершенно секретно».
Собрание было немноголюдным – всего пять человек, включая Джона Уэйна. Они сели по два с каждой стороны овального стола, а доктор