отца…
– Как ты думаешь, почему ты их ненавидела?
– Из-за того, что сделал со мной дядя Гас. Они должны были знать. Они должны были это остановить…
Она повернулась и с горечью посмотрела на сестру Берк.
– Это продолжалось годами…
12
Май 1964 года – июнь 1966 года
Долгое время дядя Гас не заходил с Патрисией дальше проделанного в первый раз, только стал откровеннее. Однажды одеяло соскользнуло с его поднятых колен, и она, почти как загипнотизированная, смотрела, что делает Гас, а тот, казалось, с еще большим удовольствием наблюдал за ней. Маленькая девочка увидела, как из большой розовато-пурпурной головки брызнул «сок» – так назвал его дядя Гас. И она поняла, зачем был нужен носовой платок.
С того дня Гас больше не заботился укрываться одеялом, а стелил его на ковер. Потом просто ложился с ней рядом, расстегивал молнию и принимался мастурбировать.
Только когда Патрисии было восемь, почти девять, Гас пошел дальше. Однажды теплым весенним днем за пару месяцев до ее девятого дня рождения Гас вообще снял брюки и трусы, и Патрисия впервые увидела член взрослого мужчины.
И испугалась – здоровый волосатый мешочек, густые черные волосы в паху и выше на большом животе, прямо человекообразная обезьяна, и нависает над ней, грозя обрушиться ей на лицо и задушить. Она заплакала.
– Милая, в чем дело? – с искренней тревогой в голосе спросил дядя Гас.
– Ты… меня… пугаешь… – всхлипывала Патрисия.
– Ой, дорогая, извини, я не хотел. Он упал на колени, чтобы обнять и успокоить девочку. Эрегированный член торчал между ними.
– Патти Энн, я никогда не хотел тебя пугать. Ты же знаешь, что дядя Гас тебя любит.
Он поцеловал ее в каждую щеку, потом отстранил на расстоянии вытянутой руки.
– Ты же знаешь, что штуковина дяди Гаса никогда тебе ничего плохого не сделает? – спросил он с улыбкой. – Ни раньше, ни теперь?
– Да…
– Вот видишь. Я снял штаны просто потому, что сегодня тепло. Можешь и ты, если хочешь.
– Я не… хочу, – сказала Патрисия.
– Тебе и не обязательно, дорогая, – проворковал он. И вдруг сказал: – Эй, у меня есть идея! Давай сегодня мой сок добудешь ты?
– Я? – нахмурилась Патрисия. – Как?
Гас взял ее маленькие ладошки…
Если из-за того, что делал Гас с Патрисией, в ней что-то переменилось, этого, похоже, никто не заметил. Приходя в гости, Гас вел себя как всегда, а Фрэнк и Мэри Коломбо принимали его с прежним радушием. Ни тетя Джанет, ни дядя Фил, ни другие близкие к семейству Коломбо люди отношения к Гасу Латини не изменили, равно как он к ним. Патрисия думала, не изменилось ничего, кроме нее самой. Почему-то это казалось неправильным, хотя она не знала почему.
В школе в ней тоже никто перемен не заметил. Свою учительницу, мисс Робин, она любила больше всех остальных учителей. Мисс Робин казалась много моложе большинства учителей начальной школы Тэлкотт. Хорошенькая, с короткими темными волосами, она умела увлечь детей