и тот же день сломав заступ и упустив лучшую дойную козу, Робинзон снова впал в уныние. Он направился к кабаньей лежке и, сняв одежду, погрузился в теплую грязь. И сразу отравленные испарения гниющей воды, над которой кружились тучи комаров, окутали его, и он потерял чувство времени. Он забыл остров с его стервятниками, вампирами и осьминогами. Ему казалось, что он снова маленький ребенок в доме отца, суконщика из Йорка; ему слышались голоса родителей, братьев и сестер. Он понял, что праздность, малодушие и отчаяние по-прежнему подстерегают его, и чтобы их избежать, он должен работать, не покладая рук.
Маис полностью погиб, и земля, где Робинзон его посеял, снова заросла крапивой и чертополохом. Но ячмень и пшеница процветали, и, ласково касаясь хрупких и нежных молодых стеблей, Робинзон впервые за свое пребывание на Сперанце испытал радость. Когда пришло время жатвы, он стал искать, что могло бы послужить ему серпом, но нашел только старую абордажную саблю, украшавшую раньше капитанскую каюту. Он собирался жать колосья размеренно, как это делали крестьяне у него на родине. Но, взяв в руки боевое оружие, он вошел в воинственный раж и двинулся вперед, свирепо рыча и размахивая саблей над головой. Колосья от такой жатвы почти не пострадали, но солома, порубленная, разбросанная и затоптанная, никуда не годилась.
Обмолотив зерно цепом в сложенном пополам парусе, Робинзон выбрал ветреный день и стал его веять, пересыпая из одной корзины в другую, чтобы полову и труху относило прочь. В конечном счете он с гордостью убедился, что его урожай достиг тридцати галлонов пшеницы и двадцати галлонов ячменя. Для того чтобы смолоть зерно, он сделал ступу и пест – пустой древесный ствол и закругленный на конце толстый сук. Печь была уже готова, но тут он решил, что пока не будет делать хлеб, а использует весь урожай для следующего посева. Отказав себе в хлебе, он полагал, что действует разумно и экономно. На самом деле он впал в другую крайность – скупость, которая потом причинила ему много зла.
Вскоре после первой жатвы Робинзону выпала еще одна большая радость: он нашел Тенна, корабельную собаку с «Виргинии». Пес выскочил из-за кустов, он поскуливал и извивался всем телом, празднуя встречу с вновь обретенным хозяином. Робинзон так никогда и не узнал, как пес провел все это время на острове и почему не пришел к нему раньше. Теперь, когда у него появился товарищ, Робинзон наконец-то решился осуществить свой давний замысел: построить настоящий дом. Ему не хотелось больше ночевать под деревом или в пещере. Для постройки он выбрал место около большого кедра в центре острова. Начертив на земле прямоугольник, он обвел его глубокой канавой, наполнил ее камнями и засыпал песком. На этом сухом и прочном фундаменте он возвел стены из пальмовых стволов. Крышу сплел из тростника и накрыл, как черепицей, листьями каучуконосного фикуса. Внешнюю поверхность стен Робинзон обмазал глиной. Песчаный пол в доме он выложил неровными плоскими камнями,