в этом – время. Всё проходит, в этом – мудрость.
Холодный пол аэропорта. Гладкий керамогранит с каменными прожилками. Тысячи ног. Перед глазами проносится обувь пассажиров: туфли, начищенные до блеска, перемежаются с ботинками, задыхающимися от пыли, кроссовки с оранжевыми шнурками мелькают в очереди кед, сланцы щеголяют рядом с чопорными туфлями на каблуках. Много ли может обувь рассказать о своём владельце? Вот пошёл мужчина средних лет, возможно, канцелярский служащий или продавец домашней утвари – обувь не новая, но ухоженная. А вон тот, совсем молодой человек, может, танцует брейк или читает рэп – кроссовки на толстой белой подошве, широкий язычок, красивая шнуровка. Тонкий высокий каблук, уверенная походка: этим туфлям уступает дорогу вся остальная столпившаяся здесь обувь, а многие ботинки, кажется, даже поворачиваются проводить вытянутыми носами уходящую вдаль пару – вероятно, владелица держит бутик модной одежды или салон красоты. Умею ли я распознавать род занятий по обуви? Умеете ли вы? Может ли хоть что-то в облике вообще рассказать о человеке или же его личность всегда тайна за семью печатями?
Мне кажется, походка может многое поведать о владельце, о его статусе, взгляде на жизнь… Да нет, вроде обычные босоножки, но как уверенно и независимо ступают – может, художница или архитектор, а может, просто счастливая особа. Вот разговариваете вы с человеком, а он злится, раздражается, хмурится постоянно, и на ум само собой приходит, что он злой, нехороший. Но может, у него просто день неудачный, а обычно, возвращаясь домой, он целует любимую жену и обнимает двоих детей, оба мальчики, один русый, а другой светленький, или единственную дочку в нарядном платьице, которая тянет к нему маленькие ручонки и с восторгом кричит: «Папа! Папа!» – а ты его злым считаешь. А посмотришь на обувь человека – по ней всё понятно, ни обмана в ней нет, ни заискивания, ни подхалимства, это же только обувь. И человек уже становится открытым и понятным (а может, мне только кажется, что я его понял), но больше не сторонишься его, а чётко понимаешь, как следует к нему относиться дальше.
А сумки… Да что сумки? Вот стоят два наших рюкзака. И целая жизнь в них, всё с собой: и еда есть, и одежда – кто знает, что может пригодиться человеку завтра? Люди копят вещи, набивают ими квартиры, квартиры становятся тесными – они покупают новые дома, в этой круговерти не замечая, что не нужно много, а довольствуясь малым, мы возвращаемся ближе к своим истокам. Вот серый рюкзак-дом, а чуть поодаль – зелёный. Стоят – не шелохнутся, будто ждут: вот-вот вернутся хозяева и непременно вдохнут в них жизнь. Теперь кроме рюкзаков – ничего, но носить их с собой придётся постоянно, и это хорошо. Вот так взял свой «дом», приспособил его к себе, чтобы комфортнее было, уютнее – своё же, не чужое – и пошёл куда глаза глядят, а захотел – остановился или вовсе прилёг на ночлег. Кто-то в квартире живёт, а кто-то дом строит с гаражом или мансардой, и чтобы приусадебный участок был для пикника, а ещё лучше – река или озеро.