перед глазами, сливаясь в рифлёную поверхность солончака. Иногда она походила на гигантские пчелиные соты, иногда – на длинные линии, перечёркнутые перпендикулярными штрихами, кое-где приобретала пористую структуру, будто подтаявший под весенним солнцем снег. А в некоторых местах она превращалась в монолитную основу с хаотично раскиданными элементами, образованными выдавленным на поверхность жидким солевым раствором. Эти завораживающие пляски сменяющих друг друга текстур излучали силу и энергию, будто подстраиваясь под беззвучные ритмы, приводящие в трепет невидимые воздушные нити пространства. Но вот танец замедлился, пульсация ослабла, и, в конце концов, кружение кристаллов окончательно замерло.
Мы остановились около небольшого здания посреди белоснежной пустыни. Этот одноэтажный отель целиком состоял из блоков соли, отёсанных наподобие каменных глыб и скреплённых между собой соляным раствором. Внутри помещения находилась мебель, также сделанная из соли: стулья, столы, кровати, стеллажи. Только крыша была сложена из едва оструганных деревянных балок и покрыта пучками соломы, скреплёнными проволокой и нейлоновыми жгутами. Возле торцевой стены возвышался соляной холм диаметром в несколько метров. Его поверхность была усыпана флагами различных стран и организаций, словно здесь произошло покорение снежных вершин вулканов Анд или пиков Гималаев.
Я прошёлся по хрустящему, как сахарный песок, основанию, оставляя на хрустальной поверхности едва заметные следы. Под тонкой нежной коркой блестели капли воды, не успевшие раствориться в ярком голубом небе, кристаллы соли слепили глаза игрой разнообразных оттенков. А вглядевшись в белоснежную поверхность, можно было рассмотреть сотни замков, дворцов и небольших городов, соединённых друг с другом дорогами и мостами, перекинутыми через реки и ущелья. Передо мной представали тысячи нераскрытых миров, ведущих свою жизнь постоянных превращений под действием яркого солнца и кристально-чистого воздуха. Это были миллионы жемчужин и неогранённых алмазов, щедро разбросанных под моими ногами.
Мотор тревожно заурчал, поглощая в своём чреве литры дизельного топлива и выдавая взамен киловатты мощности, позволяющие бешено крутиться четырём восемнадцатидюймовым колёсам. Автомобиль рванулся к краю солончака, пытаясь догнать заходящее за горизонт солнце. Ночь скрыла озеро, и мне стало казаться, будто его и вовсе не было.
Морозный воздух, пожирающий всё тепло, скопившееся в теле за ночь, хлынул в открытую дверь нашей комнаты. Едва различимый свет проявил контуры четырёх кроватей, покрытых несколькими слоями одеял, две из которых занимали моряки-норвежцы в возрасте немного за двадцать, путешествующие вместе с нами. Я вышел во двор, вдохнул ещё неокрепший рассветный воздух и отправился пить горячий травяной чай, от аромата которого щемило сердце и волны тепла мягко текли по телу, неся одновременно бодрость и спокойствие.
Склон вулкана Тунупа