Хитрый предатель улизнул как раз в момент нашего незапланированного столкновения. Вот так я и осталась на попечении самого опасного мага в академии.
О чем вообще думали окружающие меня люди, когда передавали из рук в руки, как горячий пирожок? Да, мой психологический и интеллектуальный возраст намного выше детского, однако эмоциональный и физический все еще на уровне года. Увидела муху на стене, заинтересовалась. Муха села на нос, засмеялась. Ударилась слегка о ножку стола, ревела так, будто прошла через пожар минимум. Никакой выдержки. Это жутко злило.
В животе громко заурчало, и я поняла, что провела в кабинете ректора уже половину дня. Алис никак не отреагировал на голодные трели из детского пузика. Когда звук повторился и гораздо громче, глава просто взял новый документ и продолжил вчитываться. Кажется, на обед меня не собирались вести, как жестоко.
– Есь, – произнесла я, уставившись на занятого мужчину.
Реакции не последовало. Тогда я подползла к столу и, кряхтя от натуги, встала, помогая себе руками. Я рассчитывала, что меня заметят, но переоценила свои размеры – моя макушка все еще не доставала до края стола.
– Есь! Чу есь! – "Хочу есть" еще никогда не звучало более требовательно и более непонятно, чем в тот момент. Ожидаемо никто не обратил на меня внимания.
Вот тут я не на шутку разозлилась. Детки в год обычно два раза завтракают, обедают, полдникают и ужинают, а меня даже обедом не хотят покормить! Хорошо хоть Мила меня с утра кашей накормила, когда я пыталась отнекиваться. Если бы не ее мягкие способы уговоров, сейчас я бы уже дожевывала от голода ковер.
На чистой злости и раздражения от ноющего живота я обошла стол, цепляясь пухлыми пальчиками за выступы, и оказалась лицом к бедрам лиса. Можно было попробовать похлопать его по ним, или залезть на колени к сидящему, но я к тому моменту была уже в состоянии аффекта. Сильный голод и яркие детские эмоции привели меня к весьма интересному способу коммуникации. Я положила ладошки на бедро Алиса и изо всех детских сил укусила его прямо через штаны. Главе очень повезло, что у меня к тому моменту выросло только восемь зубов, иначе могла кусок плоти откусить.
– Ай! Какого черта! – вот теперь меня заметили.
– Есь! Чу есь! – грозно сверкая на бесчувственного мага детскими глазенками, сообщила я и сжала ладошки. Вряд ли последнее было больно, но мне полегчало.
– Что? Что значит "есь"? – недоумевал глава.
Ну, он сам виноват в своей невежественности. Раз не понимает словами, то…
– Ау! Ты зачем кусаешься, Пестрая? Совсем поглупела? – прорычал Алис, но злым не выглядел, скорее озадаченным.
– Есь! – повторила и уже собиралась снова прикусить упругую лисью плоть, но меня оторвали от пола и усадили на стол.
– Ты есть, что ли, хочешь? – спросил лис, придерживая меня за подмышки и заглядывая в слезящиеся глаза. Голод становился все невыносимее и на смену гневу пришло разочарование и обида.
– Уа-а-а! – сама не ожидала от себя подобной истерики, но слезы сами собой