часа Соня сидела в ординаторской и безучастно смотрела в одну точку. В голове все еще звучал голос Сергея Петровича: «Инфекционно-токсический шок….остановка сердца….смерть наступила в….» Ее руки все еще помнили тепло молодого живого тела. Оно дышало, боролось за жизнь. А теперь оно превратилось лишь в кусок мертвой холодной плоти. Смерть вырвала душу прямо из рук Сони, она это явно почувствовала, пытаясь сопротивляться тому, чему сопротивляться было бесполезно.
Хлопнула дверь, перед глазами проплыло размытое голубое пятно, оказавшееся Сергеем Петровичем.
– Ничего, Сонечка, ничего, – ласково проговорил он, усаживаясь рядом и обнимая девушку за плечи. – Ты сделала все, что могла.
– Уже во второй раз на моем столе умирает пациент.
– Ну, такая у нас работа. Мы не всегда и не всех можем спасти! Это Лариска неправильно поставила диагноз.
– Лариса ни при чем. Она гинеколог и лечила аднексит, на его фоне трудно распознать аппендицит.
– Вот подругу-то ты выгораживаешь, а почему себя терзаешь? – Сергей Петрович слегка тряхнул Соню, пытаясь вывести из ступора.
– Оперировала-то я, – прошептала она и подняла на мужчину свои большие зеленые глаза, в которых стояли слезы.
– Маленький мой, ну слишком поздно уже было. Мы ведь не боги! – сказал мужчина и погладил девушку по голове.
– В приемном ждут муж и пятилетняя дочка. Надо им сказать, – проговорила Соня, поднимаясь. Сергей Петрович удержал ее за руку.
– Хочешь, я скажу? – спросил он.
– Спасибо. Я сама.
Войдя в приемный покой, Соня увидела маленькую девочку. Она крутилась вокруг отца с куклой в руках и что-то напевала. Мужчина смотрел на нее и улыбался.
– Вы муж Оксаны Литовченко? – спросила Соня.
– Да. Как она? – он поднялся ей навстречу. Девушка покосилась на ребенка.
– Она умерла, – тихо сказала она.
– Что? – Выдохнул мужчина.
– Аппендицит дал осложнение, развился перитонит. Сердце отказало. Мы не смогли ее спасти. Мне очень жаль.
Мужчина опустил голову. Некоторое время он стоял неподвижно, потом посмотрел на Соню.
– Вы оперировали?
– Да, – ответила девушка и прочла в его глазах сомнение в своем профессионализме. Она не почувствовала ни зла, ни ненависти, его взгляд лишь возложил на ее хрупкие плечи огромный тяжкий груз вины…
***
Соня все еще смотрела в окно, когда ее воспоминания развеяла черная Волга без номеров, подъехавшая к дому. Фары погасли, но из машины никто не выходил. В памяти возникли слова Максима, о том, что его кто-то преследует. Соне сделалось не по себе, она слезла с подоконника и легла в кровать. Она долго не могла уснуть, снова и снова проигрывая в голове весь ход операции, пытаясь дать оценку каждому своему действию и понять, где она допустила ошибку.
Проснувшись, Соня прислушалась. В квартире стояла тишина. Яркие лучи солнца весело скользили по комнате.
– Максим, – позвала девушка, но ответа не последовало. Он ушел.
***
В