Поганая, однако, бабенка, эта Малуша. Не обмануло предчувствие.
– Меня Раска зовут, – ни к селу ни к городу влезла круглолицая девушка.
Млада глянула на нее, приподняв бровь.
– Млада.
– Сегодня только о тебе в доме и говорят, – затараторила девчонка, опасливо поглядывая на Малушу. Та же уткнулась в вышивку, будто и не слушает вовсе.
– Поговорят да перестанут, – Млада начала расшнуровывать нагрудник.
Правду сказать, она уже валилась с ног и с удовольствием легла бы сейчас спать, но соседки, похоже, укладываться пока не собирались.
Покусав губу, Раска некоторое время понаблюдала за тем, как Малуша выписывает на ткани стежок за стежком, а потом вдруг вскочила и шагнула к ней.
– Ну, тут же! Тут, не видишь, поехала голова у петуха?
Женщина с бешенством подняла на нее глаза и отдернула рубаху от ее рук.
– Сама разберусь!
Раска пожала плечами и снова уселась на место.
– А и вышивай, как хочешь. Хальвдану и так все равно будет.
Млада отвернулась, пряча улыбку. Затылок ощутимо жгло раскаленным взглядом Малуши. Раска, поняв, видно, что болтнула лишнего, вжалась спиной в стену. Молчание напополам с напряжением разрасталось огромным вязким комом. Казалось, от него скоро станет тяжело дышать. И стоило бы перевести неуклюжий разговор на другую тему, но Млада не удержалась:
– А что, второй воевода-то княжеский где? Только и слышу сегодня о нем, а увидеть не довелось.
Раска открыла было рот, чтобы ответить, но Малуша поспела раньше нее.
– Он еще не вернулся. Уехал по поручению князя, – нарочито безразлично произнесла она. – Ты повстречаешься с ним еще, и сохранят тебя боги, если ему к душе не придешься.
– И сохранят, если придешься… – тихо добавила Раска.
Малуша только фыркнула, продолжая сосредоточенно вышивать.
Млада вздохнула, переводя взгляд с одной соседки на другую и мысленно проклиная Бажана с его заботливостью. Уж лучше от кметей отбиваться, чем сидеть в комнате, пропитанной плотным духом извечного женского соперничества. Много раз доводилось видеть страшные последствия подобной едва сдерживаемой вражды. Но тут, думается, дело не пойдет дальше зубоскальства. Не из того теста девицы.
Замаявшись сидеть в тишине, Млада переоделась, ополоснула лицо и шею из стоящего в углу ушата с едва теплой водой. В баньку сходить бы, да усталость с ног валит. Освежившись, она сложила вещи на лавку рядом с постелью, забралась под тонкое покрывало и молча отвернулась к стене. Разгоняемый лучинами мрак горницы давил на голову и веки.
Даже тихая возня соседок за спиной не помешала через мгновение провалиться в сон.
Это сновидение не навещало Младу очень долго. Наверное, лет десять. Воспоминания о нем шевелились в душе, точно обрывки прозрачного поутру тумана, но на поверхность не выбирались. А тут вспыхнули, как политые маслом раскаленные угли. И полыхали…
Полыхали дома