бы хорошенько ей врезать. Неудивительно, что тот парень ударил ее. Катя порылась в сумке, чтобы посмотреть, не пропало ли что-нибудь. От таких можно чего угодно ждать. Вроде бы все на месте. Достала телефон, ввела шестизначный пароль. Пять пропущенных. Ну чего им неймется?
Хотя на улице было холодно, Катя рухнула на первую попавшуюся скамейку со спинкой. У нее было такое чувство, словно она отработала целый год без выходных и перерывов на обед. Она покопалась во внутреннем кармане куртки и выудила сигарету.
«Нет, нет, соберись», – подумала она и швырнула сигарету на снег.
Катя понимала, что пора возвращаться домой, и эта необходимость тяготила ее. Ну почему, почему ей все это нужно? Как ее жизнь дошла до той точки, когда не хочется идти домой?
Она сидела на скамейке, обессиленная, смотрела на лежащую на снегу сигарету, а потом подняла ее и закурила. Сделала пару затяжек и снова бросила на снег. Из глаз начали течь слезы, макияж пришел в негодность.
Кате казалось, что прохожие смотрят на нее как на беспризорницу. Все ее ненавидят. Ненавидят за то, какие слабости она себе позволяет. Ее подруги остались в уютном баре, она мерзнет на улице. Совсем не так она планировала провести этот вечер.
Глава 3
Учитель раздал сочинения с выставленными оценками в самом конце урока, а за короткую перемену нужно было успеть отстоять очередь в столовой, чтобы что-нибудь поесть. Глеб сунул листок с оценкой в дневник, быстро сгреб вещи в рюкзак и выбежал из класса.
Во время следующей перемены Глеб с приятелем Стасом пошли в туалет, чтобы отлить. Свободным оказался только один унитаз, дверь в другой была закрыта. Пока Стас справлял нужду, Глеб порылся в портфеле и выудил дневник. Двойной листок упал на пол. Глеб опустился на корточки, чтобы поднять его, и увидел, что за содержание сочинения ему поставили тройку. Ошибок в правописании не было.
– Твою мать! – ругнулся Глеб.
– Че там такое? – не оборачиваясь спросил Стас.
– Тройбан за сочинение…
– Фигня!
– Ага, фигня! Мне эта тройка все портит. У меня выходила пять за четверть, а теперь средний балл ближе к четверке. Зная Тарасовну, она навстречу не пойдет.
– Велика драма, – сказал Стас, заправляя причиндалы в штаны.
– Ты же знаешь, я всегда учился на пятерки. Не знаю для чего. Но учился же… И потом, не знаю, как на это отреагируют… Я уже свыкся с ролью отличника, – подытожил Глеб.
– Хер бы с этими пятерками. Четыре – нормальная оценка.
– Ладно, мне пора. Есть еще дело одно.
Глеб знал, что беситься из-за четверки за четверть – глупо. Половина класса еле добрала до тройки, а перспективы пары человек вообще были туманными. Могли и на второй год остаться. Но ни от кого он не слышал сетований по поводу учебы. Кажется, остальным было плевать.
Но ему не становилось легче. Досада поражения терзала его. Как будто теперь вся жизнь перевернулась, и ему придется учиться жить заново. Если он не круглый отличник, тогда в чем его особенность?
Глеб пришел домой в подавленном настроении.