е зубы,
лазурные губы.
Деревья
Перевод Виктора Андреева
Деревья!
Вы – стрелы,
что небесами созданы?
Какие лучники вами стреляли?
Были вы звездами?
Музыка ваша – музыка птичьих душ,
Господнего взора,
Христовых страстей.
Деревья!
Будет ли узнано сердце мое в земле
сплетением ваших корней?
Луна и смерть
Перевод Анатолия Гелескула
Зубы кости слоновой
у луны ущербленной.
О, канун умиранья!
Ни былинки зеленой,
опустелые гнезда,
пересохшие русла…
Как луне на закате
одиноко и грустно!
Донья Смерть ковыляет
мимо ивы плакучей
с вереницей иллюзий —
престарелых попутчиц.
И как злая колдунья
из предания злого,
продает она краски —
восковую с лиловой.
А луна этой ночью,
как на го́ре, ослепла —
и купила у Смерти
краску бури и пепла.
И поставил я в сердце
с невеселою шуткой
балаган без актеров
на ярмарке жуткой.
Желание
Перевод Виктора Андреева
Только сердце твое пылающее,
более ничего.
Мой рай – это сад
без лиры,
без соловьев —
слышен лишь родника
и ручья неспешного зов.
Без острой шпоры
ветра в плетенье ветвей густом,
без света звезды, что хотела бы
стать листом.
Только свет необъятный, который
был бы лишь светлячком
иного
сиянья,
свет в чистом поле,
в изломе взглядов признанья.
Полное отдохновение,
и мы в поцелуе слились,
и звонкие пятна
эха,
раскрывшего высь.
И только сердце твое пылающее,
более ничего.
Море
Перевод Виктора Андреева
Море, оно —
Люцифер лазури. С библейских времен
за стремленье быть светом
низринутый небосклон.
Море обречено
на движение вековое,
а когда-то на своде небесном оно
пребывало в покое.
Но от горечи роковой
ты спасалось, море, любовью,
рождена ведь Венера тобой,
и своей глубиной
ты не связано с болью.
Ты прекрасно даже в печали.
И не покоряешься никому ты.
Правда, звезды твои отсверкали,
вместо них – медузы да спруты.
Море страданий и слёз,
вечное в нашей судьбе.
Шел по тебе Христос,
шел и Пан по тебе.
А Венера-звезда
свет гармонии льет над землею.
Разве все суета?
Свет Венеры стал, море, душою
твоей…
…Кто же ты, человек?
Падший ангел, не боле, признай.
И земля – вероятно, навек —
твой потерянный рай.
Осенний ритм
Мануэлю Анхелесу
Перевод Геннадия Шмакова
Горька позолота пейзажа.
А сердце слушает жадно.
И сетовал ветер,
окутанный влажной печалью:
– Я плоть поблекших созвездий
и кровь бесконечных далей.
Я краски воспламеняю
в дремотных глубинах,
я взглядами весь изранен
ангелов и серафимов.
Тоскою и вздохами полнясь,
бурлит