колючие от гнева, испуганно стреляющие из-под тонких ниточек бровей поручика и карие, большие, вспыхнувшие огнём решительности, глаза Марка.
Некоторое время они стояли в полушаге друг от друга, испепеляя один другого в гробовой тишине. Потом Марк развернулся и направился в амбар. Он принёс мешок зерна и бросил его перед ногами унтер-офицера. Сидор положил сверху увесистый кусок сала, завёрнутый в холщовую тряпку.
С минуту поручик продолжал стоять, сверля Марка буравчиками мышиных глаз. Гнев его не улетучился. Желваки, твёрдые, как два небольших речных голыша, периодически перекатывались на узких худых скулах.
– Чего уставились?! – визгливо прикрикнул он на солдат. – Несите в сани, живо!
Мобилизованные мужики, совсем не похожие на военных, сорвались с места, и, путаясь в полах длинных шинелей, с удивительной расторопностью ухватились за мешок, понесли. Поручик напоследок зыркнул на Марка пылающими глазами и, чётко развернувшись, будто исполнил элемент строевой подготовки на плацу, быстро зашагал со двора.
Через два дня в хату зашёл вестовой из штаба, сунул под нос Сидора Ярошенко какую-то бумагу с печатью и громко сообщил, что тот мобилизован на службу в белую армию.
Спустя неделю белое войско без боя покинуло село.
Не успела снежная позёмка замести лошадиные следы за околицей, как с противоположной стороны в село вполз потрепанный, обмороженный и голодный отряд красноармейцев. На переднем коне восседал человек, который сейчас предстал перед Марком…
– Ба! Какая встреча! – осклабился всадник в самодовольной усмешке. – Глазам своим не верю! Защитник царя и отечества! Жив ещё, георгиевский кавалер? Не подавился хлебом, украденным у советской власти?
– Как видишь, – не разделяя радости от встречи, угрюмо отозвался Марк. – Благодаря щедрости и доброте товарища Загоруйко ноги с голоду не протянул.
– Попридержи язык-то, контра недобитая, – прошипел, будто потревоженная змея, представитель новой власти. – Думаешь, я не знаю, как ты утаивал хлеб от советской власти? Думаешь, если его у тебя не нашли, то ты чист перед ней? Как бы ни так! Придёт время, большевицкая власть за всё спросит, не сомневайся!
Неостывший от бега конь Кривошеева крутнулся на месте, недовольно всхрапнул.
– Повторяю вопрос: видел ли ты повозку с двумя мужиками?
– При мне здесь никто не проезжал, не видел. Разве что утром, когда я был в селе, – Ярошенко неопределённо повёл плечами.
Кривошеев вцепился недоверчивым взглядом в лицо Марка, затем с растяжкой, явно недовольный ответом, проговорил:
– Ну, не видел, так не видел, какой с тебя спрос? Но учти: если соврал – ГПУ спросит за укрывательство! По всей строгости закона спросит!
– Так эти двое – контра? – прикинувшись простаком, миролюбиво спросил Марк. – А вы, осмелюсь полюбопытствовать, в каком сейчас звании-должности?
Кривошеев